Пятый тотем - [64]

– В Бездну подготовку, я хочу идти сейчас.

– В Бездну, значит. – Он как-то печально на меня посмотрел сверху вниз. – Сразу к самой сути. Я так и думал. Следуй за мной.

Последние слова он говорил, уже разворачиваясь и выходя в коридор. Я торопливо зашагал следом, покидая комнату, служившую мне домом неизвестно сколько лет, и ни капли об этом не жалея. Мы долгое время шли привычными переходами, минуя учебные классы, то поднимаясь, то опускаясь по лестницам. Не раз я задумывался о том, где на самом деле находится наше здание. Отсутствие окон частенько наводило меня на мысль о том, что оно раскинулось под землей, но это оставалось лишь догадкой. Изоляция такой секретной ячейки должна была быть намного важнее удобств. Я помню, как, прибыв в Рассветный, заходил в разные министерства, которые передавали меня из рук в руки, пока мой неокрепший разум окончательно не потерялся в лабиринте городских улиц так, что ни за что бы не вспомнил, как и где оказался в конце концов.

Наконец вендази остановился у ничем не примечательной двери и приглашающе открыл ее, оставаясь в коридоре. Я шагнул внутрь, краем глаза отметив, что провожатый остался снаружи. Передо мной раскинулась учебная комната с гобеленами на стенах, в которой я оказался в первый день пребывания здесь. За той самой партой, где произошел фатальный для отрока из Локато разговор, сидел мой старый седовласый знакомый. Увидев меня, он так же небрежно кивнул мне на стул подле себя. Я уселся рядом, положив руки ладонями вниз на парту, и уставился в одну точку немигающим взглядом.

– Вижу, ты вырос, Конгнирим, – он усмехнулся. – Сколько лет прошло?

– Это риторический вопрос, я полагаю.

– Вырос и поумнел! – продолжил он. – Что же, значит, пришло время последнего испытания. Ты прилежно учился, с завидным рвением, поэтому я не буду ходить вокруг да около. Скажу прямо – после экзамена ты отправишься на войну. Ты ведь уже догадался?

Я коротко кивнул.

– Эта война идет тысячи лет, и каждый из наших выпускников, покидая стены цитадели Хиалидинис, вступает в нее в одиночку. Ты ведь уже догадался и почему?

– Никаких предположений, – все так же скупо ответил я.

– Значит, вырос, поумнел и научился играть. Ты мне все больше нравишься! Впрочем, ты прав, экзамен у тебя, а не у меня, значит, и правила должен огласить я. Ты обучался управлению тайнами мира тонких материй для того, чтобы противостоять самому грозному врагу, какого имела и будет иметь свободная воля, – Повелителям Бездны. Шагнув однажды на их территорию не как простая душа, а как солдат, ты уже никогда не будешь прежним. Даже если выживешь в первый раз, они тебя запомнят и будут ждать. За некоторыми, особо успешными Конгниримами, посылают кавильгиров и прочих порождений Бездны прямо сюда в наш мир.

– Но мы не можем защищать друг друга, поскольку тогда о нас, как об организации, рано или поздно узнают и нанесут удар? – догадался я.

– И поэтому тоже, – кивнул он. – Каждый Конгнирим сам выбирает свой путь, когда покидает стены ордена и уже никогда не возвращается.

Внезапно он повернулся ко мне, и я с удивлением отметил, что его лицо изменилось. Он был взволнован и смотрел на меня как-то по-отечески.

– Я знаю, что тебе страшно. Это нормально. Знаю и то, что тебе многое станет понятно лишь после перехода. Это тоже надо принять как часть таинства, как стихию. Но хоть мы и сражаемся в одиночку, ты никогда не останешься один. Вот такой парадокс. Мне жаль, но я не могу сказать тебе больше. Не имею права.

– Я все понял. Последний вопрос. Если я уцелею там, как мне реинкарнировать?

– Вообще каждый находит этот путь лично сам. Я не смогу дать тебе нужного алгоритма. Самые удачливые умудрялись выбирать время, место и даже расу своего нового воплощения. Когда ты переродишься, то окажешься кем угодно, только не тем, кто ты есть сейчас. Большая часть памяти после смерти будет утеряна, но, если повезет, сможешь сохранить свои навыки и, когда придет время, использовать их. Наше противостояние уходит в глубь веков. Повелители забрасывают нам своих солдат, а мы им своих. Убитые в нашем мире порождения Бездны возвращаются восвояси, убитые же в Бездне солдаты становятся рабами навечно. Постарайся уцелеть! Но даже не это самое сложное. Вас так долго учили забывать лишь для того, чтобы вы научились вспоминать. – Он поднялся и встал напротив меня. – Вспомни, кто ты есть, Конгнирим, когда снова родишься под этим солнцем. Вспомни и продолжи борьбу!

Я снова кивнул, и тогда он извлек из полы хитона кинжал из темного металла, испещренный рунами, положив его передо мной.

– Цепь, опоясывающая наши одежды, – это символ. Череда братьев и сестер, связанная в бесконечность. Существует и другое толкование – каждое звено есть реинкарнация души, которая бессмертна. Твой путь начинается только сейчас, Конгнирим, и это твой последний экзамен!

Я задумчиво поднял кинжал. Он был изготовлен из метеоритного железа, но лишен каких-либо магических свойств. Скорее всего, что-то ритуальное, не более. Я нервно улыбнулся, облизнув губы.

– Поверить не могу, что я это делаю. Но мои желания давно не имеют значения. Она меня ждет, – пробормотал я, задумчиво разглядывая отточенное острие.