Пятый тотем - [4]

Между тем мясники вытягивались в цепь. Несчастные звери с перевязанными ногами покорно стояли, даже не догадываясь о том, что сейчас будет. Их перевязи были сцеплены воедино, а за их спинами, заваливая на борта телеги, уже строили подобие баррикад. Не без уважения я отметил идеальную строевую выучку каравана. Они остановились ровно между двумя крутыми барханами таким образом, чтобы их можно было атаковать только с фронта или сзади. Наемники, вооружаясь короткими копьями, с широкими листовидными клинками на конце древка, запрыгивали прямо на повозки. За их спинами, скрываемые за повозками, заняли позиции другие воины, но уже с алебардами и тяжелыми клевцами. Они намеренно оставляли незакрытые проходы между стыками повозок. Кавалерия их рано или поздно опрокинет, но когда они ворвутся внутрь, то их пропустят через мясорубку. Хитро. Я нервно облизал губы. Мне категорически не нравилось то, что должно было произойти. Следом за второй линией обороны выстраивались стрелки с луками. Их решили припрятать, чтобы спровоцировать лобовую атаку. Под правую ногу каждый воткнул в песок колчан, спешно набрасывая тетиву на оружие.

Я насчитал тридцать два человека в караване, когда их преследователи все же стали различимы

Это была разномастная группа, порядка двадцати бойцов, в основном вендази,[8] несколько мурхунов[9] и один рунианец. Вот так неожиданность! Как ни странно, среди них не было тальгедов,[10] хотя эта братия никогда не шла в бой без хорошего колдуна. Мне не удалось разглядеть их знамен и нашивок, но я не сомневался, кто это. Отсюда должно быть недалеко до Чанранского рынка, а это, судя по всему, его воины. Чанранский рынок – это, по сути своей, город-государство внутри Вендазийского союза. Ни к кому конкретно не примыкающий, рынок стал местом активной торговли между объединенными племенами. За возможность иметь хотя бы номинальное чувство независимости Чанранский совет знати делает щедрые подношения Зоркундлат, взамен на что последний предоставляет регулярные патрули для охраны торговых путей. Всадники двигались невероятно стремительно и слаженно, управляя низкорослыми пустынными носорогами. Но почему они гнались за караваном? Что, забери меня Бездна, здесь делают Брисфортские мясники? Неужели опять война? И наконец, какого рожна среди рыночного патруля затесался рунианец?

Я силился разглядеть его получше, уже изо всех сил подаваясь вперед мысленной нитью. Он был не молод, но и не стар. Бронзовые волосы и борода его были затянуты в тугие косы, собранные кольцами вместе так, чтобы не мешали при скачке. Левая рука прикрывала корпус незатейливым дубовым щитом, а правая сжимала рукоять, переходящую в цепь, конец которой покоился в небольшом седельном кармане. Я сразу же догадался, что там – «утренняя звезда», спрятанная таким образом, чтобы не повредила ни всадника, ни его животное. Он выхватит её за несколько мгновений до сшибки с врагом. Лицо всадника казалось мне знакомым, но я так и не мог понять, где и когда мы могли видеться раньше. Его соратники были вооружены загнутыми ятаганами, короткими дротиками и клиновидными щитами, на манер степных отрядов.

Когда до караванщиков оставалось ярдов триста, до меня донесся глухой звук боевого рога, и патруль резко рассыпался в стороны, вытягиваясь так, чтобы максимально увеличить расстояние между всадниками. Неглупо! Так область поражения стрелками становилась куда как жиже, но им все равно не на что было надеяться, ведь их меньше, и к тому же теперь они не успевали перестроиться для нормального удара. Сумасшедшие!

Тем временем стрелки каравана припали на одно колено, взводя луки, и, видимо, по команде, отпустили первый залп. Стрелы, жужжа, прорезали воздух и обрушились на всадников смертоносным ливнем, однако, не причиняя никакого вреда, отлетели от поднятых щитов. На счастье патруля лучников был какой-то десяток, а из-за нагроможденной баррикады они не могли бить прицельно и посылали стрелы наугад лишь в заданном направлении. Необычная тактика растянуться перед ударом сработала! Караванщики рассчитывали на плотный строй, который так любит кавалерия для нанесения неотвратимого удара в толпу.

Когда между отрядами оставалось менее ста ярдов, снова зазвучал горн, и замыкающие флангов патруля резко повернули своих зверей по направлению к центру. Маневр был настолько стремителен, что до меня не сразу дошло, что они не собирались перестраиваться снова, а шли на соединение в точке удара в баррикаду. Повисшая на мгновение тишина показалась мне неуместной в столь страшный час, но ей суждено было прорваться уже в следующий миг многоголосным ревом людей, стоящих на повозках и ждущих сокрушительного удара пустынных чудовищ. Они ревели, как дикие животные, подбадривая себя и силясь запугать нападающих.

Сразу четыре носорога, задевая друг друга массивными боками, как тараны врезались в живую цепь верблюдов. Тугой чавкающий звук, который долетел до меня, заставил съежиться, и я инстинктивно выбросил вперед левую руку, закрываясь. Шести или семи верблюдов в самом центре больше не существовало, носороги в буквальном смысле размазали их по грунту, хаотично нанося в стороны страшные удары бивнями. Перевернутые повозки начали лопаться, словно глиняные горшки, осыпая щепками своих же защитников. Несмотря на звериную мощь исполинских тварей, два животных уже лежали замертво с пробитыми черепами, из которых торчали копья. Их спешенные наездники оказались в меньшинстве буквально на миг, но этого хватило, чтобы сразу несколько острых листовидных клинков пронзили их. Тем не менее оставшаяся в живых пара всадников прошла сквозь строй обороняющихся, как нож сквозь масло, посеяв панику среди стрелков, явно не ожидавших столь скорого прорыва. Следом за первой четверкой в образовавшийся пролом устремились сразу семь всадников, расширяя проход в павшую баррикаду и сбивая с ног тех, кто попытался атаковать прорвавшихся в спину. Мясники с радостью пропускали всадников вглубь, попутно осыпая их ударами и выбивая из седел. Оставшиеся наездники шли на прорыв чуть в стороне от основного удара, боясь врезаться в своих.