Пятый Посланник-2 - [23]

Старик подался вперед, снова поднял свечку и вгляделся в мое лицо. Его глаз поблескивал в полумраке желтоватым безумным блеском, отражая пламя, и мне на мгновение показалось, что этот взгляд просвечивает меня насквозь.

— Откуда вы пришли, северянин? — спросил он. — И что случилось с твоим другом?

— Он болен, почтенный. — Я чуть отодвинулся, чтобы не потерять сознание от вони, исходившей изо рта Чандана. — Холод в горах пощадил меня, но его лишил последних сил. Мы шли от самой Моту-Саэры и…

— Зачем ты врешь мне, северянин? — Чандан вдруг протянул руку и впился мне в запястье острыми желтоватыми ногтями. — Южные дороги далеко отсюда, а другого пути из земель лана Ледяного Копья не существует!

— Многие говорят так, почтенный, — усмехнулся я, освобождаясь из хватки. — Мы с Меруканом прошли через горный перевал.

— Ты врешь! — снова зашипел Чандан. — Никому из смертных…

— Следи за языком, старик! Ты уже назвал меня лгуном дважды — и третий будет последним!

Ярл Виглаф показался наружу лишь на мгновение — но его хватило, чтобы вся ветхая хижина вздрогнула, пламя свечи в руках Чандана затрепетало, а сам он отшатнулся и плюхнулся на костлявую задницу. Даже Мерукан, уже не раз видевший меня Владыкой-Кшатрием, дернулся и натянул одеяло до самого носа.

— Непросто поверить, что ты сказал мне правду… — Чандан с кряхтением поднялся и снова уселся на корточки, водя свечой из стороны в сторону. — Непросто, северянин. Но Чандану случалось видеть то, что видели немногие… Ты крепок, и воля твоя сильна. Обычно Хозяин гор не щадит тех, кто заходит в его владения без позволения, но древние легенды говорят, что он покровительствует могучим воинам и храбрецам…

— Хозяин гор? — Мерукан заерзал под одялом. — Уж не тот ли это огромный косматый ракшас, которому ты помог выбраться из-под камней?

— Ты сам видел Хозяина гор, почтенный? — тут же спросил я. — Ты знаешь, где он живет и как выглядит?

— Немногие видели его и остались в живых, северянин. — Чандан продемонстрировал беззубую улыбку. — А те, что остались — лишились разума. Могущество Хозяина гор велико, и ему подвластен любой облик. Видел ли ты камни, северянин? Видел ли ты деревья на склонах скал?

И почему местные так любят эти словесные выкрутасы? Если бы Чандан повстречал в горах гигантского медведя, он наверняка умер бы от страха… или наделал бы прямо в штаны.

— Я видел зверя. Настолько большого, что он без труда проглотил бы меня, будь на то его воля, — отозвался я. — Настолько могучего, что сами скалы содрогались от его рева.

— Есть одно древнее сказание, северянин. — Чандан подполз чуть ближе и заглянул мне в лицо. — О воителе, который встретил в этих горах могучего зверя и вступил с ним в схватку. Они сражались три дня и три ночи — и ни один не мог взять верх. И тогда зверь склонился перед человеком и наделил особым даром — обращаться в могучего хищника, чья шкура прочнее любой чарайны, когти тверже камня, а сил столь велика, что даже скалы не устоят…

— И ты думаешь, что это правда? — Мерукан по пояс высунулся из-под одеяла. — Хочешь сказать, тот зверь все еще живет где-то в горах и все так же…

— Нет, глупец! — Чандан захихикал и затрясся, будто его бил озноб. — Видимо, болезнь забрала у тебя разум, если ты поверил в старые сказки. Люди не превращаются в зверей, а звери — в людей!

— Тогда зачем ты рассказал нам эту историю, почтенный? — проворчал я. — Мой друг устал и замерз — не лучше ли ему согреться и отдохнуть вместо того, чтобы слушать легенды, от которых нет никакого толку?

Чандан недобро зыркнул на меня единственным глазом, но ничего не ответил. Вместо этого он отвернулся и принялся копошиться где-то в углу, а потом запалил от свечи крохотный очаг и вскоре протянул Мерукану дымящуюся кружку, вырезанную из дерева.

— Держи, — сказал он. — Травы, которые растут у подножья гор, прогонят любую болезнь.

— Я что, должен это пить? — Мерукан жалобно посмотрел на меня. — А если…

— Думаешь, я хочу тебя отравить, болван? Вот, смотри. — Чандан поднес кружку к губам и сам сделал пару глотков. — Я не желаю вам зла, хоть вы и пришли без спроса.

— Еще бы, — прошипел Мерукан настолько тихо, что старик вряд ли его услышал. — После того, как ты сожрал всю нашу еду…

Я кое-как собрал разбросанные Чанданом вещи обратно в мешок, пристроил его себе под голову и улегся рядом с Меруканом. Тот негромко ругался, но все-таки допил весь отвар и почти сразу скрючился под одеялом и захрапел. А через несколько минут к нему присоединился и хозяин, зарывшийся в какие-то грязные тряпки прямо на полу.

Я настолько вымотался, что готов был отключиться, даже если спасенный мной медведь-переросток пришел бы прямо сюда и принялся рычать у меня над ухом — но сон почему-то не шел. Я перевернулся на бок и, размотав повязку на руке, стал разглядывать татуировку. Разумеется, дракончик никуда не делся — напротив, как будто чуть прибавил в длине и толщине, нарастив пару десятков антрацитовых чешуек. Значки умений на пальцах тоже были на месте, как и отпечаток духов-змей, с которыми я сражался в пустыне по пути в Ашрей. Но теперь к ним добавилось кое-что еще.