Пятое время года - [150]
Для порядка гневно вздохнув, растаявший от ласковых слов и поглаживаний, он присел на кровать и тем самым предоставил отличную возможность обосноваться у него за спиной, чтобы в случае чего снова крепко обхватить его за шею.
— Собственно, у меня есть к вам предложение. Зовите и вы меня Татьяной Станиславной. Чтобы вам было не обидно…
Хмыкнувший Колючкин на секунду утратил бдительность, и потребовалось приложить минимум усилий, чтобы он упал на синее покрывало. Поверженный, он хихикал под обрушившимся на него каскадом веселых поцелуев и отнюдь не сопротивлялся, когда пальцы хитренькой соблазнительницы начали медленно, одну за другой, расстегивать пуговицы на его рубашке, а ее губы, скользя по открывающемуся перед ними грандиозному, любимому телу, зашептали с назиданием:
— Вам не пристало комплексовать. Вы и сами знаете, что, несмотря на свой «почтенный» возраст, запросто дадите сто очков вперед любому пацану. Я и впредь буду называть вас Николаем Ивановичем. Потому что, во-первых, вам очень идет — вы такой респектабельный! — а во-вторых… нет, во-первых, потому что так вас называю только я.
На электронных часах, между тем, высветилось «10:00». Бедняжке гипертонику больше не угрожали никакие стрессы. Вроде «приятной» встречи с хозяйкой Анжелкиной квартиры.
— Эй, Татьяна Станиславна! Ты чего-то отвлеклась… хи-хи-хи… называй, как хочешь, главное — не отвлекайся.
4
Спина накалилась, точно сковородка, еще чуть-чуть — и зашипит… Ну и пусть зашипит, пусть задымится! Так будет даже лучше. Заметив струйки черного дыма, Кирилл обалдеет и замолчит. Потом закричит. Какие-нибудь сердобольные российские гражданки кинутся за доктором. Раньше доктора прибежит перепуганный Колючкин, подхватит на руки, и не придется ничего объяснять ему. Уснула девочка на пляже, вот и все. Поэтому и не примчалась с моря, как всегда, в девять часов, чтобы растормошить господина-соню.
Время шло, а Колючкин — нет. Значит, он не задумался о причине нестандартного поведения Татьяны, не почувствовал себя виноватым… Но могло быть и по-другому: увидев с балкона, что «обиженная» преспокойненько загорает в компании с Кириллом, он тоже обиделся. Причем тем сильнее, чем сильнее ощущал себя виноватым. Так бывает.
Пожалуй, вариант с «возгоранием» устроил бы всех. Хотя бы временно. Вряд ли удастся раз и навсегда вычеркнуть из памяти вчерашнюю ночь…
В полночь волшебно кружилась голова после ледяного шампанского, губы пахли шоколадом, а новости CNN по забытому телевизору — сообщения о пожарах, наводнениях, катастрофах, — не сочетаясь с прекрасной реальностью, казались новостями с иной планеты. Вдруг все оборвалось. Заухал мобильник, и сильный, страстный мужчина с низким, эротичным голосом превратился в сюсюкающего отца с расплывшимся от умиления, смешным лицом: «Максимка, это ты, сынок? Я так без тебя скучаю! А чего это ты не спишь?.. Что ты, сказал, малыш?.. Нет, как я мог забыть? Обязательно куплю… Алло! Максим! Алло!»
Он еще долго смотрел в одну точку, совершенно забыв о той, которая лишь несколько минут назад, казалось, была для него всем на свете, всей Вселенной! — а когда очнулся, зачем-то вытащил из портмоне фотографию темноволосого, узкоглазого мальчишки, неприятно напомнившего Анжелку, и, впервые нарушив негласный договор умолчания, пустился в восторженные рассказы о своем «классном пацане». Кстати, не слишком-то убедительные. Но суть не в этом! Как же он не замечал, что в полумраке номера уже незримо присутствует его жена? Ведь детей без жен не бывает.
До него «не дошло» даже тогда, когда в его монолог вклинилась скороговорка на одном дыхании:
— Извините, что-то я невероятно
устала сегодня, вы не очень огорчитесь, если я пойду к себе? Тогда целую, пока!
У «себя», потрясенная его предательским «я так без тебя скучаю!», в порыве отчаяния она чуть не вышвырнула с балкона вазу с цветами, упала на кровать и, неожиданно вспомнив, как точно так же плакала в первый день, заплакала уже совсем по другому поводу: осталось только три дня! Вскоре послышался осторожный стук в дверь, но ответом ему была тишина…
Перед глазами забродили радужные круги. Солнечный удар, обретя конкретику, сразу утратил всю свою привлекательность. Этого еще не хватало!
Кирилл, чудо-юдо в маске, прыжками выбирался из моря. Стянув маску, повалился на песок и загундосил то ли испуганно, то ли с восторгом:
— Здововая такая выбина! Акува! Погнавась за мной!
— Не сочиняй.
— Пвавда! Гваз — как фава от «мевса»! Еле я от нее упвыв! — Завернувшись с головой в полотенце, несчастный триллероман с опаской оглянулся, словно «акува» могла выскочить на сушу и настичь его на пляже, и в страхе передернул плечами. — Чего-то меня ковбасит! Пошли на ковт? Ганс фашистский тоже игвать пригребет. Пошли! Пова этому ставому фрицу вога обвомать!
— Он не Фриц и не Ганс, а Хартмут, и никакой не фашист, а дантист.
— А дантист это кто?
— Дантист?.. Ну… дантист — это специалист по Данте.
— А-а-а… а данте чего такое?
— Ой, Кирилл, я даже не знаю, что тебе ответить!
Балкон на четвертом этаже был по-прежнему пуст. Колючкина не тяготило одиночество. Любитель поспать в сиесту, скорее всего, спал. Но, возможно, и бодрствовал. В прохладном спортзале, куда отправился снять напряжение на тренажерах.
Проза Ксении Велембовской полюбилась читателю после романа «Пятое время года», в котором рассказывалось о судьбах четырех женщин из большой московской семьи. В новом романе «Дама с биографией» писательница подтверждает: «мысль семейная» дорога ей, «дочки-матери» — главная ее тема.Люся, главная героиня романа, — само терпение: взрослая и успешная дочь — домашний тиран, старая мать — со своими «устоями», а еще барыня сватья и выпивоха зять… Случайное знакомство меняет взгляд героини на мир и сулит весьма радужные перспективы.
«Надо уезжать – но куда? Надо оставаться – но где найти место?» Мировые катаклизмы последних лет сформировали у многих из нас чувство реальной и трансцендентальной бездомности и заставили переосмыслить наше отношение к пространству и географии. Книга Станислава Снытко «История прозы в описаниях Земли» – художественное исследование новых временных и пространственных условий, хроника изоляции и одновременно попытка приоткрыть дверь в замкнутое сознание. Пристанищем одиночки, утратившего чувство дома, здесь становятся литература и история: он странствует через кроличьи норы в самой их ткани и примеряет на себя самый разный опыт.
МГНОВЕННЫЙ БЕСТСЕЛЛЕР THE SATURDAY TIMES. ИДЕАЛЬНО ДЛЯ ПОКЛОННИКОВ ФРЕДРИКА БАКМАНА. Иногда, чтобы выбраться из дебрей, нужно в них зайти. Айзек стоит на мосту в одиночестве. Он сломлен, разбит и не знает, как ему жить дальше. От отчаяния он кричит куда-то вниз, в реку. А потом вдруг слышит ответ. Крик – возможно, даже более отчаянный, чем его собственный. Айзек следует за звуком в лес. И то, что он там находит, меняет все. Эта история может показаться вам знакомой. Потерянный человек и нежданный гость, который станет его другом, но не сможет остаться навсегда.
Таня живет в маленьком городе в Николаевской области. Дома неуютно, несмотря на любимых питомцев – тараканов, старые обиды и сумасшедшую кошку. В гостиной висят снимки папиной печени. На кухне плачет некрасивая женщина – ее мать. Таня – канатоходец, балансирует между оливье с вареной колбасой и готическими соборами викторианской Англии. Она снимает сериал о собственной жизни и тщательно подбирает декорации. На аниме-фестивале Таня знакомится с Морганом. Впервые жить ей становится интереснее, чем мечтать. Они оба пишут фанфики и однажды создают свою ролевую игру.
«Холмы, освещенные солнцем» — первая книга повестей и рассказов ленинградского прозаика Олега Базунова. Посвященная нашим современникам, книга эта затрагивает острые морально-нравственные проблемы.
Кэти Акер и Маккензи Уорк встретились в 1995 году во время тура Акер по Австралии. Между ними завязался мимолетный роман, а затем — двухнедельная возбужденная переписка. В их имейлах — отблески прозрений, слухов, секса и размышлений о культуре. Они пишут в исступлении, несколько раз в день. Их письма встречаются где-то на линии перемены даты, сами становясь объектом анализа. Итог этих писем — каталог того, как два неординарных писателя соблазняют друг друга сквозь 7500 миль авиапространства, втягивая в дело Альфреда Хичкока, плюшевых зверей, Жоржа Батая, Элвиса Пресли, феноменологию, марксизм, «Секретные материалы», психоанализ и «Книгу Перемен». Их переписка — это «Пир» Платона для XXI века, написанный для квир-персон, нердов и книжных гиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.