Пятое измерение - [12]

Шрифт
Интервал

Трудно сказать, усложнение ли жизни, масштабы происходящего подвигают нас возвращаться к этическим началам, искать опоры в постижении их ведущей роли, или это выход к новому качеству - еще одна историческая подвижка.

Скорее, то и другое вместе.

Но так или иначе, наработанное культурой человека запросило от нас нового этического витка, скажем так - нового уровня чистоты.

Для России же - разработка общественно-культурной, этической программы, способной поддержать - не единовременно! - духовное движение в недрах ее, просто, как говорится, позарез нужна. Именно программы, и именно движения. На нынешнем этапе недостаточно, как прежде случалось в России, "лишь" властителей умов (хотя они и очень нужны). Нынешние масштабные этические задачи требуют постоянного практического сотрудничества, постоянной практической отдачи, живого активного и конструктивного влияния на все, что имеем, и прежде всего на сами государственные структуры.

... "Молодые кандидаты и доктора наук во власти", пренебрежительно окрестили высокопоставленные чиновники и функционеры прежней закваски новых людей, входивших в правительство. Я сейчас совсем не о той или иной степени успешности деятельности молодых ученых на ключевых административных постах страны. (Им и развернуться-то не давали). Я о том, что подобная реакция правящего российского чиновничества и очень характерна, и очень показательна. Но главное - о том, что само появление на государственной сцене именно таких новых людей, как бы кто к этому ни относился, - знак острой внутренней жажды общества.

...А почему бы "молодым кандидатам и докторам" (и не только молодым) не создать российской культурной программы. И движения, которое ее сможет поддержать.

... Конечно, мы все голосовали за кадетов, категорически заявила мне в моей молодости одна старушка, не поднимавшаяся уже с постели. Ведь так или иначе творческая дореволюционная интеллигенция умела влиять на умы и души. Так почему же теперь ей и научному сообществу не создать именно своего движения, способного "оказывать большое влияние на политику властей и общественное мнение" (Ирина Цапенко и Андрей Юркевич, упоминавшиеся выше). Не к этому ли российская интеллигенция, так или иначе, продвигалась три четверти прошлого века и в начале нынешнего? С перерывом потом на семьдесят лет. (К этому семидесятилетию я отношусь как к периоду нашей истории, чей и трагически-роковой, и созидательный опыт еще долго будет изучать человечество). И не теперь ли, в самом конце нынешнего века, ей предоставляется исторический шанс реально продолжить некогда начатое?

И конечно, программа эта должна быть философски чистой - без узости программ политических партий (отражающих лишь узкие интересы отдельных, весьма отчужденных порой друг от друга слоев населения).

...Философия, пишет кандидат философских наук Анатолий Арсеньев, должна быть "заразной" - "заразной" философией и "заразной" нравственностью. Ее назначение - "радикальное изменение сознания наибольшего возможного числа людей". Такая "заразная" философия, по его определению - постнеолитическая философия, "обязана помогать обыденному сознанию приобрести утерянный им философский, т.е. собственно человеческий характер, который был свойственен великой русской литературе, и в какой-то степени сохранился в России как своеобразный "метафизический голод", который еще можно встретить, а также пробудить его в представителях самых разных слоев населения".

Очень понятно и про "заразность", и про "обязана". Бытие этической, культурной программы - непрерывающийся диалог, размышления здесь и сейчас, осознание непростоты простых духовных суждений, где помощник - вера и чувство, что утрата культурных, моральных, этических предпочтений и ценностей несет с собою просто погибель.

Все это требует и от программы, и от людей, нацеленных на ее прививку в обществе, чисто человеческой открытости, доброжелательства, благоволения. Люди мгновенно чувствуют убедительность или неубедительность слов и дел, правдивость, искренность или неискренность и "проповедей", и "проповедников". И вполне способны понять, что необходимо для здоровья страны, ее крепости и развития. И тогда, если снова вспомнить Эдмунда Гуссерля, можно "сдвигать и горы". Вплоть до постановки задач создания гуманитарной среды обитания человека.

Поскольку же речь не о рае, а о выстраивании приемлемой устойчивой жизни все-таки на земле, а в первую голову в "отдельно взятой стране", надо помнить: системоносная суть этического - в понятии этическая рациональность. В сложнейших обстоятельствах на переломе тысячелетий это понятие должно быть ведомо человечеству. Для нашей же страны, если учитывать хотя бы только удаленность друг от друга ее территорий, климатическую суровость многих земель и пространств, значение рациональности именно этической проступает еще и весьма наглядно.

Итак, для общества и для страны необходима общественно-культурная, этическая программа, основанием которой станет то, что наработано философией. Программа и общедуховная, и - по разделам, где определяется и роль государства, и проблемы, качество, направленность образования, и научная, промышленная и экономическая стратегия. И многое другое. Ее следует создать, обсудить, привести в действие.


Еще от автора Валентин Валентинович Проталин
Тезей

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Блюз перерождений

Сначала мы живем. Затем мы умираем. А что потом, неужели все по новой? А что, если у нас не одна попытка прожить жизнь, а десять тысяч? Десять тысяч попыток, чтобы понять, как же на самом деле жить правильно, постичь мудрость и стать совершенством. У Майло уже было 9995 шансов, и осталось всего пять, чтобы заслужить свое место в бесконечности вселенной. Но все, чего хочет Майло, – навсегда упасть в объятия Смерти (соблазнительной и длинноволосой). Или Сюзи, как он ее называет. Представляете, Смерть является причиной для жизни? И у Майло получится добиться своего, если он разгадает великую космическую головоломку.


Осенью мы уйдем

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Другое детство

ДРУГОЕ ДЕТСТВО — роман о гомосексуальном подростке, взрослеющем в условиях непонимания близких, одиночества и невозможности поделиться с кем бы то ни было своими переживаниями. Мы наблюдаем за формированием его характера, начиная с восьмилетнего возраста и заканчивая выпускным классом. Трудности взаимоотношений с матерью и друзьями, первая любовь — обычные подростковые проблемы осложняются его непохожестью на других. Ему придется многим пожертвовать, прежде чем получится вырваться из узкого ленинградского социума к другой жизни, в которой есть надежда на понимание.


Ашантийская куколка

«Ашантийская куколка» — второй роман камерунского писателя. Написанный легко и непринужденно, в свойственной Бебею слегка иронической тональности, этот роман лишь внешне представляет собой незатейливую любовную историю Эдны, внучки рыночной торговки, и молодого чиновника Спио. Писателю удалось показать становление новой африканской женщины, ее роль в общественной жизни.


Рингштрассе

Рассказ был написан для сборника «1865, 2015. 150 Jahre Wiener Ringstraße. Dreizehn Betrachtungen», подготовленного издательством Metroverlag.


Осторожно — люди. Из произведений 1957–2017 годов

Проза Ильи Крупника почти не печаталась во второй половине XX века: писатель попал в так называемый «черный список». «Почти реалистические» сочинения Крупника внутренне сродни неореализму Феллини и параллельным пространствам картин Шагала, где зрительная (сюр)реальность обнажает вневременные, вечные темы жизни: противостояние доброты и жестокости, крах привычного порядка, загадка творчества, обрушение индивидуального мира, великая сила искренних чувств — то есть то, что волнует читателей нового XXI века.