Пятнадцать тысяч монет - [42]

— Не расстраивайтесь, — сказал мужчина. — Я женат на другой, и о моем прежнем супружеском союзе можно больше не говорить. Жаль только, что мы с нею расстались среди настоящего столпотворения и не успели ни слова сказать на прощание. Если бы я смог ненадолго встретиться с ней и рассказать ей о пережитых страданиях, у меня в душе не осталось бы никакой горечи.

Сюй Синь очень сочувствовал ему и сказал:

— Люди, бывшие близкими, должны хорошо понимать друг друга, так почему бы вам с ней не объясниться? Завтра я буду ждать вас у себя дома. Раз вы уже снова женаты, приходите, пожалуйста, вместе с женой — вот мы и познакомимся семьями, да и соседи не будут так любопытствовать.

Мужчина очень обрадовался и стал благодарить Сюй Синя. Прощаясь, Сюй Синь спросил, как его зовут.

— Я Лю Цзюнь-цин из Чжэнчжоу, — ответил тот.

В ту же ночь, не откладывая, Сюй Синь рассказал обо всем, что услышал, жене. Цзинь-ну вспомнила любовь и верность первого мужа и потихоньку всплакнула. Всю ночь она не могла сомкнуть глаз. На следующий день, едва они успели привести себя в порядок, пришел Лю Цзюнь-цин с женой. Сюй Синь вышел навстречу гостям, но когда он увидел жену Цзюнь-цина, оба они — и он и она — вздрогнули от неожиданности и горько заплакали. А надо вам сказать, что нынешней женой Цзюнь-цина оказалась прежняя жена Сюй Синя. После того как они потеряли друг друга в Юйчэне, она долго искала своего мужа, но не могла найти, и тогда вместе с какой-то старухой отправилась в Цзянькан. Там она продала головную булавку и серьги и на вырученные деньги сняла комнату и поселилась в ней. Прошло три месяца, но никаких известий о муже не было. Старуха стала внушать госпоже Цуй, что, быть может, та до конца своей жизни ничего не узнает о муже, и стала сватать ее за Лю Цзюнь-цина. Кто бы подумал, что сегодня всем им выпадет такая удача — вновь встретиться. Поистине, это счастливое совпадение было ниспослано небом!

Оба мужчины бросились к своим старым женам, и те тоже признали прежних мужей, обнялись с ними и заплакали. Сюй Синь и Лю Цзюнь-цин побратались, и Сюй Синь угостил названного брата вином. К вечеру они обменялись женами и зажили по-прежнему. С этих пор их семейные узы никогда уже больше не разрывались. Все это случилось совсем как в стихах:

Муж взял себе другую жену,

Жена нашла нового мужа.

По правде сказать, подобный обмен

Никому из них не был нужен.

Когда же велением неба

Пути их снова скрестились —

Радость наполнила их сердца,

Улыбкой лицо озарилось.

Рассказанная нами история называется «Брачные узы». То, что описано в ней, случилось в Цзянькане в третий год Цзяньянь.^{157}

В ту пору была распространена и другая история, которая называлась «Половинки зеркала снова соединились». И хотя рассказ в ней ведется не очень искусно, однако эта история, повествующая о верности мужа и целомудрии жены, своей поучительностью во много раз превосходит первую. Поистине ведь:

Лишь понятные людям слова

Разнесет по дорогам молва.

Лишь разумная речь мудреца

Путь отыщет в людские сердца.

Рассказывают, что в четвертый год правления императора Гаоцзуна под девизом Цзяньянь^{158} один чиновник родом из местности, что на запад от Заставы, по имени Фэн Чжун-и, получил назначение в Фучжоу на должность налогового инспектора. В то время эта область еще весьма процветала. Чжун-и взял с собой семью и отправился к месту службы. «С одной стороны, — рассуждал он, — город Фучжоу — столица юго-восточного края, который лежит между горами и морем, и места там богатые и населенные, а с другой — здесь, на центральной равнине, столько всяких неприятных дел, что лучше вовремя уйти подобру-поздорову».

Они тронулись в путь в том же году, когда было получено назначение, а весной следующего года проезжали через Цзяньчжоу.^{159} В «Описании земли»^{160} написано, что Цзяньчжоу с его лазурными морями и красными горами — лучшее место на юго-востоке. Но путешественники попади сюда в такую пору, о которой говорится в следующих двух фразах древнего изречения:

Вот третий месяц — словно из парчи,

Цветы в Лояне.

Но мне не повезло — я опоздал

С весною на свиданье.

Понятия «война» и «голод» исстари связаны между собой. Когда чжурчжэни переправились через реку, они жестоко разрушили и западную, и восточную части провинции Чжэцзян. Хотя на юго-востоке и не было войн и пожаров, но на долю этого края выпал голодный год. Вот какая судьба!

Рассказывают, что в тот год, когда в Цзяньчжоу был голод, доу^{161} риса стоил там тысячу монет и народ бедствовал. То было время, когда государство нуждалось в надежной армии. А армию нужно было обеспечить и провиантом, и жалованьем. Местные власти только о том и думали, как бы побыстрее собрать налоги, где уж им было побеспокоиться о том, что народ обнищал и все запасы иссякли. Известно ведь: самая искусная хозяйка не сварит похлебки, если нет риса. Людям нечем было вносить налоги — у них не осталось ни денег, ни продуктов, но власти наказывали недоимщиков плетью и силой отбирали последнее. Крестьяне не могли больше терпеть; один за другим они шли в горы и собирались там в разбойничьи шайки. Известно: змея без головы не поползет — и вот у разбойников появился предводитель. Имя этого человека было Фань Жу-вэй, а прозвали его «Соломенной головой». Он был справедлив и крепко держал свое слово: вызволял людей из воды и огня.