Пятнадцать тысяч монет - [19]

— Сложи мне цы, из которого я узнал бы историю твоей жизни.

Кэ-чан поклонился и прочел цы «Пусамань»:

Один этот день на всю мою жизнь

Бросил мрачную тень.

Однако исправлена вся моя жизнь

В этот же день.

От пятого дня пятого месяца

В течение целого года

До пятого дня пятого месяца

Я ждал твоего прихода.

Своей справедливой и щедрой рукой

Меня поддерживал ты:

Монахом я стал и спокойно живу

Вдали от мирской суеты.

Князь остался доволен. Он отправился домой совершенно пьяный и захватил с собой Кэ-чана. Дома он представил его двум своим женам.

— Этот монах родом из Вэньчжоу, по фамилии Чэнь, по имени И, — сказал им князь. — Он трижды сдавал экзамены, но степени не получил, а потому отрешился от мирской суеты и стал прислужником в монастыре Линъиньсы. Он хорошо пишет стихи, поэтому я сделал его своим придворным монахом и дал ему монашеское имя Кэ-чан. Это было год назад. Сегодня я привел его к себе домой, чтобы он нанес вам визит.

Жены очень обрадовались. Домашние князя также были восхищены умом и скромностью Кэ-чана. Князь развернул цзунцзы и, передавая один из них Кэ-чану, предложил ему сочинить цы на тему «Цзунцзы», использовав тот же мотив «Пусамань». Кэ-чан поклонился, попросил бумагу, кисть и написал:

В начале пятого месяца

Из нитей шнуры плетут.

В тонкие листья бамбука

Клейкое просо кладут.

Бросают аир^{67} благовонный

В мясо и в винный сосуд…

Милостив ты, о владыка,

И справедлив твой суд.

Когда в наши горы подняться

Возьмешь на себя ты труд —

На мальве, согретой солнцем,

Два-три цветка расцветут.

Стихи понравились князю, и он приказал позвать певицу Синь-хэ, что значит «Свежий лотос», и велел ей спеть новое цы Кэ-чана. У Синь-хэ были длинные брови и узкие глаза, белое лицо и алые губы, двигалась она легко и грациозно. Взяв в руки сянбань^{68} из слоновой кости, она встала перед присутствующими и запела звучным голосом. Все громко выразили одобрение. Князь велел Кэ-чану написать еще цы в честь Синь-хэ, снова на мотив «Пусамань». Кэ-чан взял кисть и написал:

Изящны все ее движенья

И голос чист,

То нежно он звучит, то резок

Как ветра свист.

Ты милостив и справедлив, владыка, —

В наш круг хмельной

Привел наложницу, что может смело

Соперничать с луной.

А если взор наш беспокойный ищет

Прекраснейший цветок —

Не нынче — завтра лотосу раскрыться

Подходит срок.

Князь обрадовался еще больше. К вечеру, когда кончился пир, Кэ-чану было велено вернуться в монастырь.

На следующий год в пятый день пятого месяца князь снова хотел отправиться в монастырь Линьиньсы угощать монахов. Неожиданно полил сильный дождь. Тогда князь приказал слуге:

— Пойди ты один. Раздай монахам угощенье и возвращайся вместе с Кэ-чаном. Я хочу повидать его.

Слуга отправился в монастырь Линьиньсы и сказал настоятелю, что князь велел ему привести с собою Кэ-чана.

— На днях у Кэ-чана заболело сердце, он не выходит из кельи, — сказал настоятель. — Я пойду к нему вместе с тобой и спрошу его.

Слуга и настоятель пришли в келью Кэ-чана. Кэ-чан лежал на кровати. Он сказал слуге:

— Кланяйся милостивому князю, я заболел и не могу пойти. Вот письмо. Передай его от меня князю.

Слуга вернулся с письмом в дом князя.

— Почему не пришел Кэ-чан? — спросил князь.

— Милостивый князь! — ответил слуга. — У Кэ-чана уже несколько дней болит сердце; он не может прийти. Он велел мне вручить вам письмо. Он сам запечатал его.

Князь прочитал письмо — это опять было цы на мотив «Пусамань»:

Как-то случилось, что весь этот год

В келье я просидел.

Много судьба препятствий чинит

Для добрых и чистых дел,

Сердце болит у меня, господин,

Милостив ты, справедлив —

В пору, как лотос начнет цвести,

Кто скажет, буду ль я жив?

Князь тотчас потребовал к себе Синь-хэ, желая прослушать это цы в ее исполнении. Но жена управляющего доложила ему:

— Милостивый князь! В последнее время у Синь-хэ брови опустились, глаза стали ленивыми, груди большими, живот высоким — она не может выйти.

Князь разгневался и отправил Синь-хэ к своей пятой жене, поручив той расследовать дело. Синь-хэ расспросили, и она призналась, что согрешила с Кэ-чаном. Пятая жена сообщила об этом князю. Он пришел в ярость. «Не удивительно, что в цы этого плешивого осла были слова о цветущей Синь-хэ! У него нет никакой сердечной болезни: он болен от любви! Теперь он чувствует за собой вину и не смеет явиться ко мне», — подумал князь и распорядился, чтобы из города Линьаньфу отправили посыльного в монастырь Линъиньсы арестовать монаха Кэ-чана. Посыльный пошел в монастырь к настоятелю Инь и потребовал выдать Кэ-чана. Настоятель, конечно, расставил вино и пищу, подарил чиновнику немного денег. Но, как известно, закон государя, подобно огню, не щадит никого. Кэ-чан не смог отговориться болезнью. Собрав последние силы, он был вынужден подняться с постели и последовать за чиновником в ямынь и стал там на колени. Начальник области вошел в зал.

По барабану из кости слоновой

Палочки бьют — бам-бам.

Сановники важные в два ряда

Встали по сторонам.

Как будто здесь башня Восточной горы,^{69}

Где ловят души людей.

Как будто сам Янь-ван^{70} появился

Из царства теней.

Когда ввели Кэ-чана, начальник спросил:

— Ты монах? Князь так милостиво относился к тебе. Почему же ты совершил такое мерзкое дело? Признавайся!