Пятнадцать тысяч монет - [13]

— Милостивый князь, этот кусок нефрита неудачной формы — острый сверху и круглый снизу. Из него можно вырезать только богиню Гуаньинь.^{38}

— Хорошо, — обрадовался князь. — Это как раз то, о чем я думал!

И князь велел Цуй Нину сразу же приступить к работе. Не прошло и двух месяцев, как Цуй Нин вырезал нефритовую Гуаньинь. Князь немедленно послал фигурку богини вместе с письмом императору. Император пришел в восторг. Цуй Нину увеличили жалованье, и он продолжал служить князю.

Прошло немало дней. Снова наступила весна. Однажды, возвращаясь с загородной прогулки, Цуй Нин с друзьями зашел посидеть в винной лавке у ворот Цянь-тан. Они выпили несколько чашек вина, как вдруг услышали на улице страшный шум. Они тотчас же распахнули окно, и до них донеслись крики: «Пожар у моста Цзинтин!» Не допив вина, Цуй Нин и его друзья мигом сбежали вниз по ступенькам и увидели большой пожар:

Светлячку или малой искорке

Было подобно сначала,

А затем, разгораясь все больше,

Пламя факелом стало.

И уже не сравнится блеском

С тысячью тысяч свечей

Костер из смолистых бревен^{39}

Не запылает сильней.

Не князья ль по огню сигнальному

Собрались у горы Лишань?

Иль опять Бао Сы,^{40} причудница,

Красоте своей требует дань?

Или хитрый обман замышляет

Чжоу Юй^{41} у Красной стены?

Иль, может, на землю курильницу

Опрокинули с вышины.

Словно тащит дух провидения

Огневую тыкву-горлянку.

Сун У-Цзи^{42} гонит алого мула

На луга спозаранку?

Нет! И свечи тогда не горели,

И не таяло сало,

Но огонь был такой, как будто

Вся земля запылала.

— Это недалеко от дома князя, — воскликнул Цуй Нин, как только увидел пожар.

Он помчался туда и увидел, что дом пуст: все вывезено и нет ни души. Не найдя никого, Цуй Нин пошел по левой террасе. В ослепительном блеске пожара было светло, как средь бела дня. Внезапно из дома, разговаривая сама с собой, покачивающейся походкой вышла женщина и столкнулась с Цуй Нином. Узнав в ней служанку Сю-сю, Цуй Нин отступил немного назад и прошептал приветствие.

Дело в том, что князь как-то пообещал Цуй Нину: «Когда Сю-сю достигнет совершеннолетия, я отдам ее тебе в жены». Все, кому было известно об этом, нередко подзадоривали Цуй Нина. «Прекрасная будет пара!» — говорили они, и Цуй Нин рассыпался в благодарностях. Ведь он был одинок и ничего не имел против того, чтобы жениться на ней. Да и Сю-сю была бы не прочь иметь своим мужем такого славного парня, как он. И вот сейчас Сю-сю оказалась рядом. Она спустилась с левой террасы, держа в руках узелок с золотом и драгоценностями. Встретив Цуй Нина она сказала ему:

— Господин Цуй! Я слишком замешкалась. Все княжеские служанки уже разбежались, и присматривать за мной некому. Теперь тебе придется найти для меня какое-нибудь место, где бы я могла укрыться.

Цуй Нин и Сю-сю вышли из дома и пошли берегом реки. Так они шли до моста Шихуэйцяо.

— Мастер Цуй! — сказала тут Сю-сю. — У меня так устали ноги, что я не в силах идти дальше.

— Пройдите еще немного; в нескольких шагах отсюда мой дом, — сказал Цуй Нин, указывая на домик впереди. — Там вы сможете отдохнуть.

Так они пришли к нему домой.

— Я очень голодна, — сказала Сю-сю, когда они сели. — Господин Цуй, купите немного поесть. А если бы после всех страхов, которых я натерпелась, еще и вина выпить, было бы совсем хорошо.

Цуй Нин купил вина, и они выпили несколько чашек.

Поистине:

Если девушка выпьет вина

   Две-три чаши,

Станет цвет загоревшихся щек

   Персика краше.

Известно ведь, что весна — пора цветов, вино — слуга любви.

— Помните вы тот день, когда мы любовались луной на террасе перед домом и когда князь пообещал отдать меня вам в жены и вы благодарили его, — спросила Сю-сю. — Помните вы это или нет?

Цуй Нин почтительно скрестил руки и подтвердил, что помнит.

— В тот день все выражали нам свое одобрение и говорили: «Какая будет хорошая пара!» — продолжала Сю-сю. — Разве вы могли это забыть?

Цуй Нину пришлось снова сказать, что он все помнит.

— Так чего нам еще ждать? — спросила Сю-сю. — Почему бы нам сегодня же не стать мужем и женой? Что вы об этом думаете?

— Как можно! — испугался Цуй Нин.

— Ну, если вы отказываетесь, я закричу и вам плохо придется, — пригрозила Сю-сю. — А зачем вы привели меня к себе домой? Завтра я обо всем расскажу в доме князя!

— Вот что я хочу сказать, — ответил Цуй Нин. — Если вам так угодно, мы можем стать мужем и женой, но только с одним условием: здесь нам жить нельзя, мы должны уехать. Мы можем воспользоваться тем, что случился пожар и в доме царит беспорядок, и убежать сегодня же ночью.

— Я теперь ваша жена, — сказала Сю-сю, — и поступлю так, как вы сочтете нужным.

Этой ночью Цуй Нин и Сю-сю стали мужем и женой.

После четвертой ночной стражи^{43} они ушли, взяв с собой деньги и вещи. В пути они останавливались поесть и попить; днем шли, а ночью отдыхали. Так они наконец пришли в Цюйчжоу.^{44}

— Отсюда идут пять дорог, — сказал Цуй Нин. — По какой из них нам лучше пойти? Пойдем, пожалуй, на Синьчжоу.^{45} Я камнерез, в Синьчжоу у меня есть друзья, и, я думаю, мы сможем там устроиться.

И они отправились в Синьчжоу.

— Здесь много людей, которым приходится ездить в столицу, — сказал Цуй Нин, после того как они прожили в Синьчжоу несколько дней. Если кто-нибудь из них передаст князю, что мы с тобой здесь, он несомненно велит нас схватить. Нам здесь не будет спокойно. Лучше нам оставить Синьчжоу и перебраться куда-нибудь подальше.