Пятьдесят восемь лет в Третьяковской галерее - [4]

Шрифт
Интервал

С 1873 года галерея была открыта для всех граждан, тогда как прежде осмотр картин допускался лишь с особого разрешения Павла Михайловича. И понятно: неудобно было пускать всех подряд в семейные комнаты дома. [12]

Каждый посетитель входил с Лаврушинского переулка сначала во двор, потом через калитку в сад, а из сада в галерею. Посетителей встречал мой отец и пропускал в залы. Работы и заботы тогда отцу моему было достаточно. Он уже занимался только картинами, ничем больше. А картин в эти годы покупалось много. [13] В нижнем этаже жилого дома Павел Михайлович отвел одну из трех своих комнат для обработки картин перед тем, как их вешать в галерее. В этой комнате картина вставлялась в раму, застеклялась, иногда промывалась…

Посетителей в галерее первое время было очень мало. Обычно было так: отец впустит посетителя в галерею, а сам уйдет в комнату пригонять раму или еще что делать. Посетитель ходит по залам совсем один. Иногда отец позовет меня и скажет:

- Беги-ка, Коля, посмотри, что гость там делает.

И я бежал в залы смотреть на гостя, потом опять к отцу:

- Дядя смотрит картинку наверху.

Перед уходом посетитель звонил у двери в колокольчик, приходил мой отец и выпускал его.

Прошло только шесть лет, и Павел Михайлович решил перестроить новые залы, потому что в них оказалось мало света. Опять во дворе и в саду появилась масса кирпичей, бревен, извести. Зал верхнего этажа имел окна только под потолком.

А картины висели в два-три ряда, и свет из окон падал так, что трудно было рассмотреть верхний ряд. Павел Михайлович распорядился заделать окна, а свет дать через стеклянный потолок и стеклянную крышу. [14]

Когда после перестройки картины опять были повешены, они намного выиграли, и место для развески картин увеличилось.

- Вот теперь у нас настоящая галерея, как я видел за границей! - говорил хозяин, очень довольный перестройкой. - Только опять тесно; уже некуда вешать, скоро еще строить придется.

В самом деле, картин становилось больше и больше. Картины скупались в Москве, в Петербурге; Павел Михайлович сам их привозил с выставок из Петербурга, ему присылали из магазинов, иногда художники и владельцы приносили сами. Отец мой то и дело ездил в Петербург или в мастерские художников в Москве за новыми и новыми картинами.

В доме Третьяковых и в галерее все чаще и чаще стали появляться художники. Конечно, я тогда еще многих не знал по имени, но видел, с каким почтением говорили о художниках и сами хозяева, и служащие. Иногда для художников устраивались вечеринки в доме; на вечеринках выступали музыканты и играла на рояле сама Вера Николаевна. [15]

В доме была отведена комната, где художники, приезжая в Москву, могли жить. Летом, когда семья Третьяковых уезжала на дачу, художников принимала моя мать, готовила им обед, ухаживала за ними. Часто бывал у нас и подолгу живал летом художник Максимов… Он иногда писал этюды в саду Третьяковых. Тогда я непременно вертелся возле него, наблюдая, как холст покрывается красками, как на нем вырастают деревья, появляется стена нашей галереи.

- Ты чей, паренек? Сын Андрея Осиповича Мудрогеля? - спросил меня однажды Максимов. И с того времени у меня с ним завелась дружба.

Иногда он посылал меня за папиросами:

- Сбегай-ка, Коля, купи пачку «Дружка» за пять копеек.

И я со всех ног мчался по переулку к рынку за покупкой, за что получал от художника конфетки.

Но вот скоро вольное житье мое кончилось: мне стукнуло девять лет, и меня отдали в городскую школу…

Учение у меня пошло хорошо, и мои родители уже мечтали, как я кончу эту школу, пойду в большую науку… Но эти мечты скоро оборвались.


СМЕРТЬ МОЕГО ОТЦА


В конце осени 1880 года в Петербурге был объявлен аукцион по продаже картин художника В. В. Верещагина. [16] На все подобные аукционы Третьяков непременно выезжал и непременно привозил с них картины. Картин Верещагина в этот раз продавалось очень много, и об аукционе писалось в газетах.

Через несколько дней после отъезда Павла Михайловича в Петербург мой отец при мне сказал, смеясь, моей матери, что в газетах напечатано: «Третьяков купил все коллекции Верещагина, никому не дал купить ни одной картинки». И газету принес мой отец, где Стасов [17] описывал аукцион: «Третьяков убил всех конкурентов рублем. Какую бы цену конкуренты ни назначали, он неизменно скрипел, точно скрипучая телега: «Рубль выше». И картина оставалась за ним. Таким образом, все коллекции Верещагина - туркестанские и индийские - переходят в Москву, в галерею Третьякова».

Скоро и сам Павел Михайлович приехал домой - довольный, радостный. А мы уже все знали: когда у него удачная покупка в Петербурге, он возвращался в Москву с хорошим настроением, все в доме, во дворе, в конторе тоже становились радостными:

- Павел Михайлович купил хорошие картины!

Если же была неудача с покупкой, он приезжал суровый, раздраженный, мало говорил, и все в доме примолкали. Кучер, который встретил его на вокзале после покупки картин Верещагина, сразу увидел, что покупка картин прошла удачно. Ну, а на этот раз радость была всеобщая, и во дворе, помню, много смеялись над газетной статьей, в которой Павла Михайловича называли скрипучей телегой.


Рекомендуем почитать
Рассказы бабушки Тани

Первая книга из серии «Рассказы бабушки Тани» — это воспоминания о довоенном детстве в Ленинграде, о семье и прочитанных книжках, о путешествиях к морю и знакомстве с миром науки… Автор этой книги Татьяна Раутиан — сейсмолог, кандидат физико-математических наук, спортсменка, фотограф, бабушка восьми внуков, редактор сайта «Семейная мозаика». В оформлении использованы рисунки автора.


Переход через пропасть

Данная книга не просто «мемуары», но — живая «хроника», записанная по горячим следам активным участником и одним из вдохновителей-организаторов событий 2014 года, что вошли в историю под наименованием «Русской весны в Новороссии». С. Моисеев свидетельствует: история творится не только через сильных мира, но и через незнаемое этого мира видимого. Своей книгой он дает возможность всем — сторонникам и противникам — разобраться в сути процессов, произошедших и продолжающихся в Новороссии и на общерусском пространстве в целом. При этом автор уверен: «переход через пропасть» — это не только о событиях Русской весны, но и о том, что каждый человек стоит перед пропастью, которую надо перейти в течении жизни.


Так говорил Бисмарк!

Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.


Тайна смерти Рудольфа Гесса

Рудольф Гесс — один из самых таинственных иерархов нацистского рейха. Тайной окутана не только его жизнь, но и обстоятельства его смерти в Межсоюзной тюрьме Шпандау в 1987 году. До сих пор не смолкают споры о том, покончил ли он с собой или был убит агентами спецслужб. Автор книги — советский надзиратель тюрьмы Шпандау — провел собственное детальное историческое расследование и пришел к неожиданным выводам, проливающим свет на истинные обстоятельства смерти «заместителя фюрера».


Октябрьские дни в Сокольническом районе

В книге собраны воспоминания революционеров, принимавших участие в московском восстании 1917 года.


Фернандель. Мастера зарубежного киноискусства

Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.