Пятая жизнь. Предварительные итоги в вопросах и ответах - [44]

Причина отказа графини Марии фон Мальцан лежит, вероятно, в особенностях ее темперамента, ее характера. Она всю жизнь не признавала никаких авторитетов.

Однако было много других людей, которые не хотели, чтобы их превозносили за то, что они делали в годы войны. Эти люди просто не могли вести себя тогда иначе. И им нелегко принимать почести за то, что они делали, тем более, через много лет после случившегося.

И это я могу понять. Сразу после войны человек, возможно, и принял бы награду как доказательство того, что он не был нацистом. А когда ему 65 лет, когда ордена и медали получают почти все участники войны, согласиться на чествование только за то, что был в те годы честным человеком, — это не соответствовало бы представлениям о порядочности, сложившимся в нации.

Существует ли ген альтруизма?

В событиях Второй мировой войны можно выявить множество закономерностей, найти их причины, построить, так сказать, «теорию» происшедшего. Но спасение евреев, в том числе, немцами, с трудом укладывается в какую-то общую схему. Слишком непохожими были мотивы, способы и обстоятельства спасений. Вы согласны?

Совершенно верно. Каждый случай спасения евреев отличался от других столькими индивидуальными особенностями, что попытки построить какую-то общую «теорию», выявить типичные причины и решающие факторы спасения обречены на неудачу. Не удается связать спасение евреев с уровнем религиозности или образованности спасителей.

А как же «альтруистическая личность», как назвали свою книгу[42] Олинер и Пирл? Существуют ли, так сказать, «гены альтруизма»?

Нет никакого такого гена, как нет и особенных «альтруистичных» людей.

Играла ли религия какую-то роль в спасении евреев?

Абсолютно никакую! Можно, конечно, вывести готовность к спасению людей из христианской «любви к ближнему», но это не выдерживает критики. Убийцы тоже воспитывались в религиозных семьях, в Освенциме палачи и охранники были религиозными.

В то же время, спасали евреев и люди, которые к религии не имели никакого отношения.

Как Вы оцениваете поступок немецких женщин, выступивших в 1943 году на Розенштрассе в защиту своих мужей-евреев[43]? Было ли это тоже актом Сопротивления?

Безусловно, это был пример Сопротивления. Вы, наверное, имеете в виду мою полемику с госпожой фон Тротта о ее фильме, который я назвал слащавым и пошлым[44]. Недавними исследованиями историков, в том числе, моего ученика Вольфа Грюнера[45], доказано, что не выступления женщин спасли от смерти схваченных евреев. Но женщины не знали, что их мужей немцы не собирались уничтожать, а держали в качестве заложников. И «женский бунт» на Розенштрассе был настоящим сопротивлением режиму. Женщины продемонстрировали гражданское мужество и смелость.

Сопротивление остается сопротивлением, даже если оно не привело к ожидаемому результату. Не всякое сопротивление оказывается успешным, но оно не перестает от этого быть сопротивлением.

Почему памятник на Розенштрассе был установлен так поздно, почти через полвека после тех событий?

Фрагмент памятника на Розенштрассе

А почему Монумент жертвам Холокоста был установлен у Бранденбургских ворот только четыре недели назад, а не первого сентября 1945 года? Все это в большой степени вопрос конъюнктуры.

Каждое поколение открывает для себя историю заново. Тот же случай «женского бунта» на Розенштрассе стал достаточно широко известным в 70-е годы. Но сама улица лежала на территории ГДР. чьи власти не имели, по-видимому, никакого желания устанавливать памятник женщинам, выступившим против диктатуры. Нелишне напомнить, что споры вокруг постройки Мемориала жертвам Холокоста у Бранденбургских ворот длились более семнадцати лет.

Указатель Розенштрассе. Берлин

Фрагмент памятника на Розенштрассе

Вопросы Богу

Что самое главное, по Вашему мнению, мы должны сказать в своем фильме, о чем ни в коем случае нельзя забыть?

Это роль индивидуума. Персональная ответственность человека за свои поступки. Человек должен сам решать, нужно ли приспосабливаться к системе власти или противостоять ей. Это должно вытекать из его личных представлений о добре и зле. из его этических установок. Вот, по-моему, самое главное послание, которое должен нести рассказ о «невоспетых героях» и их «тихой помощи» преследуемым евреям. И не забывать, что людей, оставшихся верными своей совести, было непростительно мало.

Памятник Эдит Штайн в Кельне

Некоторое время назад в Ганновере проходили «Дни евангелической церкви Германии». В рамках этого крупного мероприятия (в Ганновер съехалось тогда несколько сотен тысяч человек со всех концов страны) был открыт «Монумент вопросов». Любой человек мог задать вопрос Богу или миру, его записывали на специальную ленту, и потом тысячи разноцветных лент подняли на высоту двадцать метров. Если бы Вам пришлось задать вопрос Богу, чтобы Вы спросили?

Я бы спросил: «Бог, ты есть? Есть ли Ты после всего, что мы знаем об Освенциме?». Я знаю, что многие еврейские мыслители говорят, что Освенцим — доказательство того, что Бога нет. Но другие утверждают, что Освенцим был еще одним испытанием веры в Бога. Все это очень индивидуально.