Пятая рота - [5]

Шрифт
Интервал


Не получив команды, мы почувствовали себя беспомощными. Строй так и не решился рассыпаться в ожидании дальнейших распоряжений офицера. Четыреста человек «стройно», то есть строем в четыре шеренги стояли на плацу, огороженном «колючкой», охраняемом погранцами с автоматами без патронов, негромко переговаривались между собой, но не расходились. Проходили минуты: пять, десять. Наконец, самый дерзкий решил посягнуть на святость строя и закурил. «Строй — святое место!» — вдалбливали нам полгода по десять раз на дню. Четыре дня назад в учебке мы в строю боялись пошевелиться без команды, а тут — неслыханное дело! — стоит в строю и курит. Через минуту над разными частями строя показалось десяток синих дымков. Через две — беззастенчиво курил уже весь строй. Ну, а от разгильдяйства до анархии — один шаг: Кто-то вышел из строя: «А чего это мы здесь стоим как дураки?» и лавинообразно все четыре шеренги рассосались по плацу.

Спасибо тем, кто не пожалел асфальта на этот плац — нам не было тесно. Четыреста сержантов, побросав вещмешки, уселись на них в кружочки по родам войск и по учебкам: танкисты с танкистами, связисты со связистами. Разведчики, зенитчики, саперы, водители, мотострелки — у всех образовался свой собственный кружок, сообразно законченному учебному подразделению.

У нас тоже образовался свой кружок: из четырехсот сержантов только тринадцать окончили ашхабадскую учебку связи — лучшую в ТуркВО. Кроме меня и Щербаничей было еще десять человек: семь из нашей второй роты и три из первой. Мы выбрали себе местечко в уголке плаца, под вышкой с погранцом, и эти счастливым числом — тринадцать — уселись на вещмешки в круг.

— Ну, что, мужики, надо бы подкрепиться?

Мысль была дельная. Из вещмешков были извлечены хлеб и незаменимые консервы «каша гречневая со свининой».

— А есть у кого-нибудь нож?

Ножа не было.

— Может об асфальт потереть?

— Зачем? — Щербанич-младший обернулся к сидевшим рядом танкистам, — Пацаны, нож есть?

— Сами ищем, — буркнули соседи.

Щербанич не успокоился и пошел бродить по плацу в поисках ножа или чем там можно открыть консервы. Через пять минут он нашел у разведчиков отличный нож. Наши банки были моментально вскрыты, нож возвращен разведчикам, а танкисты, не решаясь шевельнуть лишний раз языком, чтобы спросить нож, яростно терли свои консервы об асфальт. Доев свою банку и отшвырнув ее за «колючку», Щербанич-старший, сыто щурясь, обернулся к танкистам, все еще скребущим плац, и спросил:

— Пацаны, знаете три степени чистоты?

Танкисты не знали.

— Грязный, очень грязный и танкист, — пояснил он им, — Эх, теперь бы поспать.

Я тоже выкинул пустую банку за периметр, облизал ложку и потянулся за фляжкой с чаем. Чай — теплая желтая жидкость — оказался на мое удивление сладким. Поев, закурили, а покурив ощутили в себе потребность отлить. В другом углу плаца стоял одинокий «скворечник», но подходы к нему были густо «заминированы» предыдущей партией. Нечего было и думать, чтобы пробраться в него, не замарав ботинок по щиколотку. Но оправляться на плацу тоже не хотелось. Я осмотрелся:

— Зырь, пацаны, — показал я на участок «колючки» метрах в шести, — дырка.

В том месте, которое я присмотрел, нижняя нитка «колючки» была втоптана в землю, а та, что над ней, сильно провисла.

— Пойдем, — я указал рукой на дырку в периметре.

— Стой! Куда? — раздалось над головой.

Погранец свесился с вышки и пытался нас остановить.

— Сношать верблюда, — бросил я ему через плечо, — пойдем, пацаны.

— Стой! Стрелять буду, — не унимался настырный погранец.

Пришлось повернуться к нему лицом.

— Ты, что ли, стрелять-то будешь?

— Стой! Покидать плац и выходить за периметр запрещено!

Я все-таки покинул плац и вылез за периметр, потому, что «терпение подходило к концу», но любопытство мое оказалось сильнее:

— А из чего стрелять-то собрался? — спросил я у вышкаря, — Из пальца или из жопы прямо в сапоги?

— Я сейчас позвоню в караулку, — пригрозил погранец.

— Звони, — разрешил я, расстегивая ширинку.

Что вы думаете? Одной дырки в ограждении оказалось слишком мало для четырехсот человек и, воодушевленный примером связистов народ, смело стал делать в периметре новые дырки для собственных нужд. Какое-то время броуновское движение между плацем и кустами за периметром шло так весело, что никто не заметил нарастающий шум, а когда опомнились, над нашими головами прошелестели лопастями две вертушки и сели рядом с плацем по другую сторону «колючки».

«Вот!» — застучало у меня в висках, — «За мной!»

Никогда еще я не летал на вертушках. Сердце колотилось от предвкушения новизны полета и, еще больше, оттого, что через несколько минут я окажусь на огненной, обагренной кровью земле Афганистана.

Через несколько минут на плац зашел «наш» майор, сержант-пограничник и какой-то грязный оборванец, обсыпанный пылью как мельник мукой, в лохмотьях, которые, если присмотреться и включить фантазию, напоминали хэбэ четвертого срока службы.

— Становись!

Моментально образовался прежний строй. Майор, прохаживался вдоль строя.

— Сейчас те, чьи фамилии назову, отвечают: «я!», выходят из строя и строятся, — он показал на оборванца, — возле капитана.


Еще от автора Андрей Вячеславович Семенов
Иное решение

Временем великих испытаний, как для всей нашей огромной страны, так и для ее «скромного  винтика» — парня из мордовской деревни Николая Осипова, — стали предвоенные годы. Война с Финляндией, а затем и Великая Отечественная сделали из бывшего пастуха офицера ГРУ Генштаба Красной армии. И первым назначением для молодого военного разведчика стала «невыполнимая миссия» в Стокгольме. Ему чуть ли не в одиночку предстояло в нейтральной стране «переиграть» абвер, гестапо, а заодно — и весь Третий рейх!..


Минус Финляндия

Рядовым героям «невидимого фронта» трудно рассчитывать на достойное воздаяние за их смертельно опасную работу от своего высшего руководства. Вот и капитан ГРУ Генштаба Красной армии Николай Осипов вместо наград и почестей за доставку бесценных документов из гитлеровского вермахта получает направление в… мордовские лагеря без суда и срока. Там ему предстоит уберечься от новой вербовки, на этот раз в самые обычные «стукачи», и записаться в «штрафники». А премудрое начальство новоявленного «штрафника» уже продумывает многоходовую комбинацию по выводу из войны Финляндии и в этой операции капитану… нет, уже майору Осипову предназначена центральная роль суперагента.Роман является прямым продолжением романов «Иное решение» и «Другая сторона».


Секретная битва

На невидимом фронте бои не затихают даже в мирные годы. Что говорить о страшном 1942-ом, когда полыхает огонь Мировой войны!Советский разведчик Николай Осипов, благополучно осевший в Стокгольме, передает денную информацию в Москву. Его противник оберст-лейтенант фон Гетц невольно становится сотрудником в деликатном процессе переговоров по сепаратному мирному соглашению между СССР и Рейхом. Высокие стороны должны подкрепить свои слова делом, чтобы у резидентов не возникло подозрений в нечистой игре. Державы легко идут на размен.


Другая сторона

Все секретные агенты VI Управления РСХА были брошены на чрезвычайный розыск. От Варшавы до Парижа и от Копенгагена до Рима сотрудники Шелленберга совместно с агентами гестапо искали советского резидента с радиопозывными «Мершант»…А в это время капитан ГРУ Генштаба Красной армии Николай Осипов, добывая важнейшие сведения для советского командования о новейших танках «тигр» и их броне, находился на… Восточном фронте, на российской территории, временно оккупированной фашистами. Ему предстояло выполнить очередную «невыполнимую миссию», чуть ли не в одиночку противостоя всей мощи гитлеровской машины смерти.Роман является прямым продолжением романа «Иное решение».


Рекомендуем почитать
У стен столицы

В битве за Москву в годы Великой Отечественной войны участвовали воины разных родов войск, в том числе и моряки. И слава, сопутствовавшая морской пехоте с первых дней создания Советских Вооруженных Сил, была умножена у стен столицы.О героических подвигах моряков на защите Москвы рассказывает в своей книге участник событий капитан 1-го ранга С. Кувшинов. Книга рассчитана на массового читателя, особенно на молодежь.


Гепард

Джузеппе Томази ди Лампедуза (1896–1957) — представитель древнего аристократического рода, блестящий эрудит и мастер глубоко психологического и животрепещуще поэтического письма.Роман «Гепард», принесший автору посмертную славу, давно занял заметное место среди самых ярких образцов европейской классики. Луи Арагон назвал произведение Лапмпедузы «одним из великих романов всех времен», а знаменитый Лукино Висконти получил за его экранизацию с участием Клаудии Кардинале, Алена Делона и Берта Ланкастера Золотую Пальмовую ветвь Каннского фестиваля.


Катынь. Post mortem

Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.


Партизанский фронт

Комиссар партизанской бригады «Смерть фашизму» Иван Прохорович Дедюля рассказывает о нелегких боевых буднях лесных гвардейцев партизанского фронта, о героизме и самоотверженности советских патриотов в борьбе против гитлеровских захватчиков на временно оккупированной территории Белоруссии в годы Великой Отечественной войны.


Беженцы и победители

Книга повествует о героических подвигах чехословацких патриотов, которые в составе чехословацких частей и соединений сражались плечом к плечу с советскими воинами против гитлеровских захватчиков в годы Великой Отечественной войны.Книга предназначается для широкого круга читателей.


Строки, написанные кровью

Весь мир потрясен решением боннского правительства прекратить за давностью лет преследование фашистских головорезов.Но пролитая кровь требует отмщения, ее не смоют никакие законы, «Зверства не забываются — палачей к ответу!»Суровый рассказ о войне вы услышите из уст паренька-солдата. И пусть порой наивным покажется повествование, помните одно — таким видел звериный оскал фашизма русский парень, прошедший через голод и мучения пяти немецких концлагерей и нашедший свое место и свое оружие в подпольном бою — разящее слово поэта.


Прапор и его группа

Старший прапорщик Сергей Ефимов вроде бы навоевался вдосталь. За его плечами три года в Афгане в должности командира взвода. Вернулся оттуда с орденом Красной Звезды. Но почему-то его продолжает тянуть на войну. Он не может сидеть дома, пока в горячих точках погибают молодые, необстрелянные пацаны. И прапорщик снова возвращается в горы. На этот раз — в Чечню. И вот он вместе со своей группой выходит на реализацию разведданных в «зеленку»…


Рейдовый батальон

 Николай Прокудин служил в Афганистане в 1985–1967 годах в 180 МСП 108 МСД. Судьба берегла его, словно знала, что со временем Николаю суждено стать писателем и донести людям правду об одной из самых драматических страниц истории нашей страны.


Братишка, оставь покурить!

Костя по прозвищу Беспросветный, отсидев за убийство своего командира-предателя, выходит на свободу без малейшего понимания, как дальше жить. Идти ему, по большому счету, некуда: нет теперь ни жены, ни дома. Да и на приличную работу с такой биографией не устроишься… Но судьба дает ему шанс переиграть свою жизнь. В составе Добровольческого русского отряда Костя отправляется на гражданскую войну, идущую на территории бывшей Югославии. Ему, боевому офицеру, прошедшему пекло Афгана, убивать не привыкать. Теперь это — его ремесло.


Взвод специальной разведки

Горы и ущелья Афганистана. Песок, раскаленный зной. Залпы тысяч орудий… Душманы ведут жестокую войну против советских войск. В очередной схватке с «духами» у одного из блокпостов взвод специальной разведки во главе со старлеем Александром Калининым лицом к лицу столкнулся с отрядом коварного Амирхана. Первое сражение с врагом окончилось победой нашего спецназа. Но Амирхан — опасный противник. Он придумал хитрый план нового нападения. В ход на сей раз пойдут реактивные снаряды, которыми расстреливают советскую военную базу, офицеры в качестве заложников и даже один предатель из числа наших «спецов»…