Пятая печать. Том 1 - [2]
Во-вторых. Кому-то не нравится то, что «книга написана весело для своего трагического содержания». Да, смешного в романе много. Кое-что страшно смешно, а кое-что так смешно, что страшно. Если, поправляя галстук, вы видите в зеркале ухмыляющуюся морду гориллы — это смешно, но страшно. Смех в книге — не телевизионное смехачество для недоумков. В «Пятой печати» смех подчеркивает трагизм повествования, напоминая, что «смешное — страшно, а страшное — смешно»!
В-третьих. Проницательные читатели считают: «герой романа противоречив, не-патриотичен». Не противоречив калькулятор, ибо противоречивость — следствие мудрости, которая видит предмет разносторонне. Тем более, если речь идет о многогранной России. Любить Родину — еще не повод гордиться этим! С гордостью любят Родину мозгодуи, любят профессионально, по почасовой оплате, как дешевые проститутки. Автору чужда их продажная любовь к Родине. Его любовь к России — любовь без взаимности. Строки романа, полные иронии, подчас и гнева, проникнуты сыновней болью за беспутную, глупую, оскотинившуюся Россию, об которую каждый проходимец, походя, вытирает ноги, обворовывая ее и насилуя. В словах автора горький смех.
В-четвертых. Многих читатели сетуют на то, что судьбы героев обрываются неожиданно и симпатичные герои либо погибают, либо исчезают в круговерти событий. Такова жизнь! Вспомните о друзьях, с которыми вы попрощались до завтра, а оказалось — навсегда. Тем более это — репортажи! Это сиюминутно и без прикрас!
В-пятых. Есть читатели, которые восхищаются книгой как историческим романом на приключенческой канве. И недоумевают: «Зачем в книге столько цитат из Библии, которые мешают читать интересную книгу, ведь читатель все равно их пропускает?» Объясняю: эта книга не для тех, кто выбрасывает конфету, чтобы жевать обертку! Эта книга не о совершенствовании мастерства вора Рыжего, а о становлении души и духа человека в тоталитарном государстве, где в основе воспитания страх, ложь, ненависть. Книга о страшных плодах такого воспитания. Это не только исторический роман. Это увлекательная духовная книга не для тех, кто
«видя не видят, и слыша не слышат, и не разумеют». (Мф. 13:13)
Роман «Пятая печать» — книга о пути человека к Богу. О романе «Пятая печать» можно сказать словами из «Откровения»:
«И взял я книжку из руки Ангела и съел ее; и она в устах моих была сладка, как мед; когда же съел ее, то горько стало во чреве моем». (От. 10:10)
Если книга, несущая горечь познания, приятна для чтения — не признак ли это литературного совершенства?!! Но «талантливая книга нуждается в талантливом читателе» (Уитмен). О неординарности книги можно судить по чуду проникновения автора в суть текстов Библии, текстов, не понятых и изгаженных попами.
По глубине мыслей, заложенных в романе, это роман будущего, если будущее не возврат в стаю обезьян. Трудно автору писать не в свое время и для читателей не своего времени, ибо время, как мачеха, не любит чужих детей. Понимая это, автор все-таки не следует благоразумным советам: снизить уровень книги до детективно-компьютерного мышления современного читателя. Не следует автор совету Иисуса Христа:
«Не бросайте жемчуга вашего пред свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас». (Мф. 7:6)
Своим мудрым советом пренебрегал Иисус Христос: не Он ли разбрасывал жемчужины мудрости перед свиньями?! И кончилось это торжеством народного свинства. Но мне будет жаль, если автор, вняв благоразумным советам литературных доброжелателей, отредактирует роман по вкусам современного всероссийского свинарника. Я надеюсь, что автор последует словам апостола Павла:
«Для меня очень мало значит, как судите обо мне вы или как судят другие люди, судия же мне Господь!» (1 Кор. 4:3)
И будет, будет автор «бросать жемчуг перед свиньями», как Иисус Христос и апостол Павел, «в поисках человека среди людей»!
А в заключение предисловия мне приятно сообщить читателям о том, что «Пятая печать» — не единственная книга автора. На восьмом десятке лет автор перестал лазить по горам и пещерам, ходить под парусом и сплавляться по рекам, зато написал и издал романы и повести: «Вы — боги», «Свет и тьма», «Что есть человек?». К сожалению, это не реклама творчества автора, а «информация к размышлению», так как по требованию РПЦ и при активном содействии ФСБ книги писателя А. Войлошникова изъяты из библиотек и книжных магазинов после передачи власти над Россией ФСБ и церкви. Это неконституционно, но какой закон может быть в стране с нерушимым союзом православия и опричины?!!
Это содружество по-иезуитски долго изводило А. Пушкина, заставило Н. Гоголя сжечь второй том «Мертвых душ», этим убив автора, организовало травлю Л. Н. Толстого с отлучением его от церкви и преданием анафеме и прямо в издательстве сожгло новый роман Лескова, который издавался вместе с ироничным эссе «Мелочи архирейской жизни», где автор добродушно подшучивал над церковью. Узнав об этом, Лесков умер от инфаркта. В России писателю, если он не столь угодлив, как два Михалкова, надо иметь здоровое сердце.
Судьба сына, 10-летнего Саши Войлошникова, ЧСИРа — члена семьи изменника Родины, изложена в романе «Пятая печать».«…После второго ранения, став восемнадцатилетним инвалидом войны, обрел я не только солидное звание ветерана, но и соответствующее званию благоразумие: научился жить по правилу «не высовывайся!». Не выжить бы мне в советском обществе сталинской эпохи, не будь я инвалидом ВОВ со справкой о тяжелой контузии. Эта справка оправдывала «странное» поведение…».
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.