Пять в яблочко - [15]

Вот, например, я — определился активистом, выбрался на высокий пост советской общественности и занял место председателя Мопра всей работы. Когда выбирали отмахивался, конечно, дескать, что вы, товарищи, шутите вообще на выборных началах?

Однако избрали. Ну, сел я на высокое место, начал ворочать делами. Деловое лицо, конечно, серьезность, принципиальный разговор и все такое прочее проявлять начал.

Может, недели не прошло, а я уж бумажку одну подшил к делу, у полкового центра протокол переписал.

И начал распоряжаться. Непорядки какие, дескать, почему обед поздновато или, например, чай некоторые зря переводят, по пять кружек лакать норовят.

Ну-с, развиваю активность на все пары и размахиваюсь. Некоторые, которые несознательные даже из Мопра стали выписываться.

Дескать, чтой-то никакой работы не проводится.

Я, говорю, дело ваше, товарищи, я вас не держу — раз такая несознательность.

Однажды развиваю я это активность, а в это время подходит отделенный командир Перчиков.

— Сегодня вам, — говорит, — товарищ Пустомелов, в наряд итти.

— Как, — говорю, — в наряд, извините за выражение?

— Так, — говорит, — в порядке очереди.

— Так-с. А общественность? — говорю. — А активность? Не в счет?.. Как же, — говорю, — это все забыто?

— Что вы, — говорит, — с ума съехали? В наряд по очереди, по уставу, как положено…

— И не просите, — говорю, — не могу. Я активность развиваю…

Тут подвертывается командир роты. Товарищ Перчиков к нему:

— Так, — говорит, — и так: от нарядов увиливает этот активист общественности.

— Простите, — говорю, — я прежде всего есть председатель центрального комитета Мопра в ротном масштабе, то есть выборный пост.

Командир роты, конечно, строгим тоном говорит:

— А ну-ка без разговоров в наряд марш!

Ну, пошел в наряд, раз такое отношение к активной общественности…

А на другой день собрал Мопр в ротном масштабе и говорю:

— Довольно, поработал! Дураков, — говорю, — нет задарма ворочать, и я кандидатуру свою не снимал, потому, думал, от нарядов освобождают…

И снялся с поста. Больше я в активисты не суюсь! Потому никакого тебе освобождения и почета. Так — нагрузка одна…

Пьяница

Юмореска Я. Чистякова

У двери ленуголка толпится группа красноармейцев. В замочную скважину смотрит дневальный, присев на корточки. Кто-то тихо говорит:

— Чего глазеешь-то? Иди докладывай командиру…

Как бы в ответ на это из-за двери доносится:

— Я… т-тебя стерву… убью. Ты б-будешь з-знать как м-мужа встречать!

Все по очереди подходят к скважине и смотрят. В толпе разговор:

— И что это с Васькой? Самый активист и вдруг — на…

— Сдурился прямо человек. Ни одного взыскания не было…

— На губу захотел и нализался.

Из-за двери снова слышится хриплый голос:

— Ах ты, сволочь! У-убью, окаянная!..

— Совсем человек одурел. Много, видно, хватил…

— Видимо, думает, что домой приехал и жену ругает. И чего только пьяному не почудится…

— Дневальный, беги скорей, докладывай. Обязанностей не знаешь!

— И где он нализался так?

Толпа густеет. Кому-то отдавили ногу. Пьяный в роте — диковинка. Все тянутся к скважине. Недовольный голос говорит:

— Да ведь чорт его занес куда, в ленуголок…

— Дневальный, иди докладывай командиру или старшине.

— Тише, товарищи, тише… Доложить по уставу надо…

— Дневальный ушел уж… Доложит сейчас.

Любопытство посмотреть на пьяницу было велико. Через скважину все посмотреть не могли. Кто-то предложил:

— Дверь чуть-чуть приотворите.

Приотворили. Из ленуголка слышится:

— З-з-арежу, дья-я-волица… На колени!.. Мразь!..

— Ах, чорт возьми, до чего дошел человек.

— Тише… Тише… Командир идет.

Вдруг «пьяница» оборачивается лицом к двери и совершенно трезвым и недовольным голосом говорит:

— Вот, дьяволы, не дадут никогда к спектаклю спокойно подрепетироваться.

В толпе смущение.

Радиочастушки

Ю. Удинцева

Собрались на вечер мы,

А не на пирушку.

Разрешите, вам спою

Радиочастушку.

Как срубили мачту мы,

Небо продырявили.

Чтоб вылезть нам из тьмы,

Радио поставили.

Я пишу домой жене

(Голубы конверты):

Слушать приезжай ко мне

Радиоконцерты!

Как приеду я домой,

Братцы, поглядите —

Заведу себе с женой

Громкоговоритель!

Как приеду на село,

Сразу всех к ответу:

— Вы слыхали ль, мужички,

Радиогазету?

— Эй, пойдем, миленок, кушать,

Мать спекла оладиев!

— Брось, пойдем-ка лучше слушать

Полковое радио!

Шамать, Манька, погоди:

Голод не замает!

Наше радио, поди,

Берлин принимает!

Моя милка симпатична,

Сладкая, как пеночка,

Раньше звал ее Анюткой,

А теперь — Антенночка!

Канцелярская самодеятельность

Сценка Чонгарцева

Приехали к нам в часть культшефы, приехали, понюхали и прямо в клуб. Ну, натурально — завклуб двери настежь, библиотекарь брошюрами приветственно машется.

— Милости просим, дорогие гости!

Да тут вот беда вышла: один маленький такой шеф завклубу сладко улыбается и ехидно так выспрашивает:

— А как у вас, товарищ, насчет общественной работы, кружки, общества там имеются?

Завклуб и отвечает уверенно.

— Как же не имеются! У нас, можно сказать, кружков на редкость. «Осоавиахим», «Друзья детей», «Друзья книги», «Мопр», «АХР», «ОДР», «КВЗ», «Руки прочь от Китая», «Беспризорного младенца», «ОДП», «ТБЦ», «Охрана материнства и младенчества».

Заинтересовался шеф.