Пять откровений о жизни - [14]

Я ненавидела эту сторону своей жизни – непреодолимое желание раз за разом бросать насиженное место и ставить себя в максимально сложное положение. Но одновременно с этим я не могла от нее отказаться: каждый раз, отправляясь в путь, я вступала в схватку со своими страхами, и каждый раз неизменно выходила сухой из воды. В некотором смысле каждый прыжок в неизвестность давался мне тяжелее предыдущего, потому что я продвигалась все ближе к самой сердцевине своих тайных страхов. Но каждый прыжок становился одновременно и легче. Многократно испытав свою веру на прочность, я стала намного мудрее и увереннее в себе. Кроме того, в такой жизни я видела гораздо больше смысла, даже если временами она была трудноватой. В традиционный образ жизни, принятый в обществе, я при всем желании не вписывалась.

Наблюдая, как прилив понемногу превращается в отлив, я вспомнила, как важно принять происходящее и, отпустив вожжи, позволить природе творить свое волшебство. Та же сила, что безупречно уравновешивает приливы и отливы, что заведует сменой времен года и порождает все живое, обязательно даст мне выход из ситуации. Но сначала нужно расслабиться. Пытаться контролировать события – пустая трата сил. Я уже сформировала намерения и предприняла все возможные действия для их реализации. Теперь мне оставалось только не мешать событиям идти своим чередом.

Я даже рассмеялась тому, что ухитрилась забыть об этом, ведь этот урок я усвоила давным-давно. Когда ты оказался на самом конце тонкой, гнущейся ветки, можно только расслабиться, разжать руки и смотреть, куда приземлишься. Настало время вновь разжать руки. Принять события такими, какие они есть, вовсе не означает сдаться – совсем наоборот. Чтобы принять настоящее, требуется бесконечное мужество. Часто нам удается это сделать только тогда, когда пытаться контролировать события становится невыносимо больно. Это неприятный, но в каком-то смысле освобождающий момент. Признав, что мы больше ничего не можем сделать, только довериться высшим силам, мы наконец впускаем эти силы в свою жизнь.

Следующим утром на восходе я спустилась по камням к воде, где дельфины, играя, вновь приветствовали меня. После вечернего приступа страха, боли и сопротивления, который вынудил меня принять, что я больше ничего не могу сделать, я была выжата, как лимон, полностью опустошена эмоционально. Глядя на дельфинов, я впитывала в себя новый рассвет, медленно, осторожно позволяя надежде подзарядить мои батарейки.

Несколько дней спустя в случайном разговоре с людьми на стоянке автофургонов мне предложили работу в Мельбурне – в еще семи или восьми часах езды на юг. «Почему бы и нет?» – подумала я. Ничто не мешало мне ехать куда угодно, к тому же я как раз хотела перебраться в место попрохладнее. Вскоре Мельбурну предстояло навсегда превратиться в мой самый любимый город во всей Австралии. Но в тот момент я и не думала туда переезжать и даже не представляла, как полезно мне будет оказаться в таком творческом городе. Только после того как я приняла ситуацию, признав, что не могу больше ее контролировать, поступило предложение о работе.

Я закончила рассказывать эту историю Стелле, и мы обе улыбнулись. Она медленно ела свою половину ягодки клубники, соглашаясь со мной. Она пыталась контролировать время своего ухода из жизни. Пришла пора отказаться от этого контроля и принять, что ей еще немного придется пожить, даже если ей это не по душе. На формирование тела уходит девять месяцев. На завершение его существования тоже иногда требуется какое-то время.

Впрочем, Стелла уже совсем ослабла и почти ничего не ела. У нее не было сил, чтобы есть, но она клала в рот маленькие кусочки фруктов, просто чтобы ощутить их вкус. Вчера это были две виноградины. Сегодня полклубники.

Болезнь Стеллы должна была причинять ей сильные боли, особенно с учетом того, как поздно ее диагностировали. Но боли, к удивлению врача, ее почти не беспокоили. По мере распространения болезни Стелла чувствовала в основном потерю сил. Многолетняя духовная работа помогла ей установить очень прочную связь со своим телом, и теперь она угасала почти безболезненно. Когда пришло время, эта связь также помогла ей с легкостью отойти в мир иной.

Однажды я заметила, что руки Стеллы сильно распухли, и обручальное кольцо буквально впивается в палец. Я побоялась, что оно нарушит циркуляцию в тканях, и позвонила на работу. Мне порекомендовали его снять. Джордж лежал рядом со Стеллой на кровати, а я намыливала ей палец, пытаясь аккуратно снять кольцо. Мне долго это не удавалось, и пока я билась над кольцом, и Стелла, и Джордж расплакались. Я и сама плакала, когда, наконец, сняла с пальца Стеллы символ их более чем полувековой любви.

Джордж, нежный, как всегда, назвал Стеллу особым домашним прозвищем, которым называл много лет. Я вышла из комнаты, чтобы они смогли провести немного времени наедине и обняться – возможно, в последний раз в жизни. Стоя в ванной, заливаясь слезами, я чувствовала, какое это благословение – встретиться с такой глубокой любовью. Никогда еще я не встречала подобной пары. Стелла и Джордж были лучшими друзьями и со всеми, особенно друг с другом, обращались с лаской и заботой. Было невероятно грустно смотреть, как они плакали, когда я навсегда снимала обручальное кольцо с пальца Стеллы.