Пять лет повиновения - [35]

Мисс Хоукинс уже очень давно была далека от религии и не жила строго по заповедям, но она продолжала свято верить в существование небесного рая и вечного ада. Она твердо знала — это было накрепко вбито в ее голову еще в приюте, — что оскверненную девственницу, не вышедшую замуж, несомненно, ожидает адский огонь в преисподней и приговор этот обжалованию не подлежит. До сих пор хорошо помнила напутственную речь матроны перед первым рабочим днем на кондитерской фабрике «Твое удовольствие». Это был их последний день в сиротском приюте. Все девочки волновались и стояли сбившись в стайку, словно маленькие, плохо обученные птички накануне первого перелета. Перед ними простиралось пьянящее море свободы и сладостей, и зачем им теперь были мудрые предостережения матроны: они были почти свободны, и навсегда. Наставница обращалась к своим воспитанницам в последний раз. Но и сейчас, в двух шагах от своего освобождения, приютские выпускницы все еще по привычке, дрожа от ужаса, слушали ее горькие и мрачные слова о ненависти, неверии и адском огне.

— Никогда не забывайте, откуда вы пришли, — грозила она им. — Вы пришли ниоткуда, и это легко запомнить. У вас не было отцов, ваши матери тоже не в счет — они все падшие женщины, падшие для Господа.

— Моя мать не такая, — воспротивилась этим обвинениям Хоукинс, хотя никогда не видела своей матери и даже не знала ее имени. — Моя мать была хорошей женщиной, — продолжала бесстрашная выпускница.

Матрона понимала, что, к сожалению, эта девчонка уже больше не принадлежит ей и время воспитания водой и хлебом безвозвратно ушло. Что она могла теперь? Только плюнуть напоследок в сторону непокорной…

— Я вижу, Хоукинс, по какой дорожке ты пойдешь. Ты закончишь свои дни так же, как и твоя беспутная мать, на улице, в болезнях и нищете. Но вы, остальные девочки, — она повернулась спиной к Хоукинс, — я надеюсь, что вы послушаетесь моего совета.

Хоукинс смотрела не мигая на побагровевшую накрахмаленную шею матроны.

— Когда бы вы ни встретились с мужчиной, — быстро проговорила она, — скрестите и сожмите свои ноги до тех пор, пока не окажетесь у алтаря. Или, я обещаю, гореть вам в вечном аду. Аминь.

Все содрогнулись от этих слов. К Хоукинс напутствия не относились, но всю свою последующую жизнь на сладкой фабрике, под скамейкой, под лавочкой или у кассы, ее ноги всегда были плотно сдвинуты и закрыты на замок.

Мисс Хоукинс посмотрела на свои колени и с испугом заметила, что они как будто завязаны рифовым узлом. Задрожала от страха и гнева. Кинулась к вязанию и вязала, снова прогоняя матрону прочь. Ей хватило сантиметров двенадцати желтовато-зеленой полосы, чтобы утопить злобный призрак. Брайан должен был вот-вот прийти. Отложила шарф и выпила большой глоток портвейна.

Раздался звонок. Расцепила ноги и поправила платье. Подождала, пока звонок не повторился. Щеки пылали, ее всю трясло — все выдавало ее волнение и нетерпение. Медленно встала и пошла в прихожую, стараясь представить себе, что она никого не ждет и искренне удивлена, кто бы это мог быть и зачем. Когда мисс Хоукинс открыла дверь, ее лицо выражало недоумение. Перед ней стоял Брайан, покручивая в руках шляпу.

— Здравствуйте, — сказал он, нисколько не смущаясь.

Его движения были порывисты и решительны, он был настроен по-деловому.

— Можно войти? — спросил он бодро, как будто не хотел терять драгоценное время. Или его ждала уже другая клиентка? И в самом деле, другая клиентка уже был найдена с легкой руки и по наилучшей рекомендации Виолетты Макинс. Его первый опыт с Виолеттой прошел как нельзя лучше. Она сосредоточилась на первых двух разделах списка, но Брайан был уверен, что нужно только немного терпения и времени и разбуженная жадность заставит ее попробовать и основные блюда меню. Аппетит, с которым добродетельная вдова поглощала пока только закуски, был поистине неуемным. Свидание так вдохновило ее, что она тут же дала Брайану имя своей подруги, которую сама посвятила в детали его бизнеса. Та выразила непременное желание видеть Брайана у себя дважды в неделю, как и сама Виолетта. Поэтому Брайан надеялся на успешное продвижение и при тактичном и быстром накоплении клиенток и хорошей репутации уже готов был перейти к партнерским отношениям с ними. Сейчас перед ним была мисс Хоукинс. Он понимал, что она не из той расточительной породы клиенток, что должна принести процветание его бизнесу, но, несмотря на это, чувствовал к ней странную и сильную привязанность. Брайан был в деле всего неделю, но уже легко мог разглядеть невинность — мисс Хоукинс трепетала непорочностью. Он прошел за ней в гостиную.

— Я поставлю чайник, — сказала она, убегая в кухню, чтобы не видеть его реакции на задернутые шторы, портвейн и кушетку в укромном уголке.

Брайан сел; обстановка его вполне устраивала. Сразу заметил полупустую бутылку портвейна и решил, что пару пунктов меню подарит мисс Хоукинс. Если бы она узнала о его внезапной щедрости, это нисколько не обрадовало бы ее. Сегодня ей было предписано сделать вклад ровно в четыре фунта. Таков был приказ, и он не обсуждался. Залила кипящей водой чай и, переминаясь с ноги на ногу, ждала, пока чайные листочки заварятся. Приближался момент, когда уже нельзя будет оттягивать свидания. С другой стороны, она стремилась побыстрее завершить сегодняшнюю встречу и отметить приказ дневника. Вернулась в гостиную с чайником.