Пьянящий вкус жизни (Сильнее времени) - [71]

Кэтлин помолчала.

– Ты не обманываешь меня?

– Нет, с обманами покончено навсегда.

– Хорошо. Два дня я согласна подождать.

Он вздохнул с чувством облегчения:

– Я рад, что ты поддаешься разумным доводам.

– У меня до сих пор перед глазами стоит этот голубой шарф, – ответила Кэтлин. – Я не хочу умирать… Но и не представляю, как можно бороться с ними. Это не мой мир.

– Если хочешь, я подыщу для тебя какой-нибудь другой безопасный дом.

– Нет, – покачала она головой. – Я пообещала Джонатану, что верну Танцующий Ветер. А я всегда держу свое слово.

Ничего другого он и не ожидал. У Кэтлин обостренное чувство чести – в мире, где уже давно забыли о том, что такие понятия существуют. Она была связана чувством вины и своим обещанием, как он – одержим желанием схватить Ледфорда. Господи, как все перемешалось.

– Джонатан получил сообщение об Альфреде Коннафе. Дом в Килан-Доунз сожжен дотла, а его хозяин погиб в пламени. Считается, что погибла и его коллекция. – Она вымученно улыбнулась. – Но мы-то знаем, что произошло на самом деле…

– Да, конечно.

– Челси дала согласие продолжать рекламную кампанию. Это очень великодушно с ее стороны. Мы такого не заслужили.

– Мы заплатили три миллиона долларов, чтобы обеспечить ее великодушие. – Он поднял руки, как бы прося пощады, заметив протестующий жест Кэтлин. – Сдаюсь. Это великодушно с ее стороны. Ей ни к чему все эти испытания. Поскольку Танцующего Ветра уже нет, то поездка в Ниццу отменяется. Джонатан с операторами поедет в Вазаро, чтобы доснять рекламные клипы. Я попросил, чтобы Джонатан заранее отправил в Вазаро Питера: пусть следит за всем, что может показаться подозрительным.

– А как моя мама? – Кэтлин тревожно посмотрела на Алекса. – Ей ничего не грозит?

– Это всего лишь меры предосторожности, – он постарался успокоить ее. – Позвони ей и скажи, что ты хочешь остаться в Париже закончить свои дела, а Питер едет ознакомиться с дневником Катрин. Пока нет особых оснований для беспокойства и незачем ее тревожить.

Кэтлин удовлетворенно кивнула головой: – Я тоже так думаю. Если меня не будет в Вазаро, то нет оснований замышлять что-либо против тех, кто там находится.

– Я потерял Каразова в Женевском аэропорту, – доложил Феррацо Ледфорду, как только тот снял трубку. – Не представляю, как это ему удалось. Еще за минуту до того он был у меня перед глазами и вдруг словно растаял.

– О чем я тебя предупреждал, – язвительно заметил Ледфорд. – За ним пять лет следили и КГБ, и ЦРУ. За такое время человек может научиться отрываться от любого «хвоста». Я велел тебе не спускать с него глаз!

– Я старался… – Он не закончил фразу и перешел к другому: – Я тут же отправился в его шале в Базеле. Дом заперт. Никаких следов его присутствия. Стоит ли и дальше оставаться в Швейцарии, поджидая его, или…

Ледфорд ненадолго задумался.

– Нет. Женева – это пустой номер.

– Вернуться в Париж? Может, он захочет связаться с женщиной?

– Нет! У меня масса людей в Париже, которые могут вести наблюдение за отелем. К тому же Андреас окружен своей охраной, но мне все же удастся узнать, будут ли они поддерживать связь. Поезжай в Вазаро и жди, когда она приедет туда.

Ледфорд повесил трубку и нахмурился. Без всякого сомнения, Алекс взял билет на ложный рейс, чтобы незаметно ускользнуть на тот, что был ему нужен. Алекс редко действовал под влиянием порыва. Его отъезд из Парижа, следовательно, вызван тем, что ему стало известно что-то важное. Ледфорд снова тщательно проанализировал их последний разговор. Ничего конкретного он не сказал Алексу. Значит, он получил информацию из своих собственных источников.

Что же такого чрезвычайно важного мог узнать Алекс?

Дом на улице Оружейников.

Алекс должен был перевернуть горы бумаг и документов, чтобы выяснить, кому он принадлежит. Эта мысль могла бы вывести Ледфорда из себя, но вместо этого он почувствовал прилив почти отеческой гордости.

Гордости и удовлетворения. Наконец-то Алекс опять вспомнил, что для него самое главное в жизни. Он оставил эту женщину из Вазаро и полностью сосредоточился на поединке, который должен состояться между ними.

– Я же говорил тебе, что справился бы с этим делом лучше Феррацо!

Ледфорд обернулся к Гансу, чувствуя приступ внезапной ненависти. Он даже не мог бы точно сказать, с чем это связано: с самим ли Гансом, либо с тем сравнением, которое он, Ледфорд, невольно провел между ним и Алексом.

– Говорил. Но на словах каждый делает работу лучше, чем другие.

– Позволь мне отправиться за ним. Я найду его.

– Нет необходимости. Я уверен, что мой друг Алекс отправился в Стамбул. Нам просто надо позвонить кое-кому, чтобы они не спускали с него глаз. Ты мне нужен здесь.

Ганс нахмурился:

– Зачем надо торчать в Париже? Я думал, что статуэтка – это все, что тебе нужно.

– Сначала нам надо закончить работу.

– Но мы и так все довели до конца. Ты сказал, что я блестяще справился с собором.

– Лучше не придумаешь. Но взрыв собора – только первый шаг. – Ледфорд улыбнулся. – У этой операции есть и другая сторона.

– И я приму в ней участие?

– Конечно, друг мой. – Ледфорд ласково улыбнулся. – Без тебя тут не обойтись. – Он взял в руки телефон. – А теперь посиди и помолчи, пока я буду звонить в Стамбул.