Пьяная Россия. Том 1 - [23]

Он не ответил на вопросы о состоянии здоровья, но безропотно дал осмотреть руки, щеки и нос на предмет обморожения. Впрочем, гулякам пришлось повозиться, густой грим наложенный пластами на лицо Леньки, где были и румяна, и тени, и яркая помада, и даже черная тушь, подчеркивающая всю значимость и красоту редких ресниц Куролесова, не давал ясной картины. Однако, с помощью разных лосьонов удалось справиться и с этой напастью. И когда выяснилось, что все в порядке, развенчанный Мороз поднялся на ноги, отстранил от себя своих доброжелателей, горячо заговорил, глядя на присутствующих убежденно и уверенно:

– Мы были всегда, – авторитетно заявил он, – вначале мы жили динозаврами. Моя жена, например, жрала всех подряд, она и сейчас жрет, в основном, меня. Я же жевал листья и траву.

– И сейчас жуешь? – хохотнул кто-то.

В ответ Ленька лишь фыркнул пренебрежительно, дернул головой, непримиримо подергал плечами:

– А когда «серые» развязали войну с инопланетянами и грохнули заряд ядерных бомб, чтобы все на Земле погибло, и планета никому бы не досталась, мы перешли в камни. Потом появились инопланетяне, растопили лед и мы перешли в инопланетян, вернее в их детей, которые и стали обзываться людьми. Постепенно, мы свели все способности и мозги инопланетян к нулю, развратили их и сейчас успешно деградируем к первоначальному состоянию, то есть, к тупым травоядным и плотоядным динозаврам, ну может, не таким здоровенным, но ведь и животные с насекомыми тоже значительно уменьшились! И, стало быть, делаем вывод, кто мы? А паразиты, вот кто!

И он неожиданно для всех расхохотался, напоминая своим внезапным смехом и странной речью вконец обезумевшего человека.

Впрочем, гуляки тут же махнули рукой на ненормального Мороза. Кто из нас без странностей, особенно выпивши? А, если честно, вся наша жизнь в России – сплошное безумие.

Между тем, Ленька тут же позабыв о своих словах, уставился на чудо. У чуда были густые, белые, кудрявые волосы волнами ниспадающие до пояса. Темно-серые глаза, чрезвычайно спокойные, с поволокой, даже лучше сказать, томные. Красавица глядела на Леньку с ленивой любовью, пробирая его до самых глубин. У Леньки даже кожа покрылась «гусиными» пупырышками, несколько раз он сильно дернулся от внезапного озноба.

Он и не понял, как оказался с нею рядом, протянул руку, чтобы дотронуться до нее и тут же затрясся, когда она сама, внезапно, упала в его объятия и тесно прижалась к его груди. Минуту она серьезно и внимательно разглядывала лицо Леньки, а он потрясенно молчал, увидев в ее глазах серебристые звезды, наверное, прилетевшие с новогоднего ночного неба.

Красивая мелодия, зазвучавшая из магнитофона, привела их в чувство.

Они танцевали. И Ленька, ошалев от необычного ощущения, держал невесомую ручку красавицы в своей руке. У него было такое впечатление, что он во сне. Только во сне бывают вот такие моменты абсолютного слияния душ, когда не надо слов, а молчание не напрягает, а как бы очаровывает. Все это выбило его из колеи, и Ленька потеряв былую уверенность, просто слушал и только внимал всей душой ее движениям. И не было места для привычной животной страсти, хотелось ему лишь обожествлять ее. Хотелось целовать ее пальчики и прикоснуться губами к подолу ее праздничного платья, но не более…

Между тем, танец закончился и у Леньки появился конкурент. Твердой рукой он отстранил Леньку от прекрасной незнакомки, и красавица тут же обняла могучего кавалера, а на Куролесова больше не посмотрела. Ленька этого стерпеть не смог.

В драке с довольно сильным противником Куролесов явно проигрывал. Через несколько минут его, сопротивляющегося и негодующего, вытолкнули из квартиры, а потом и из подъезда на улицу. Вслед полетели его валенки, шуба, варежки, накладная борода и усы, а после кинутый меткой рукой, приземлился на голову Леньки и парик.

Он угрюмо оделся и долго вглядывался в дом, чтобы на трезвую голову найти своих обидчиков, а может и сорвать поцелуй с уст сероглазой красавицы, кто знает, это как повезет…

Тяжело потоптавшись и потирая отбитые в драке места тела, поплелся прочь. В душе у него открыто бушевало ледяное недопонимание ситуации, однако Ленька как-то так быстренько подзабыл о своих невзгодах, потому как новогодняя ночь продолжалась, и в темное небо летели многочисленные ракеты, озаряя беспечных прохожих разноцветными снопами искр.

Карнавальный костюм деда Мороза, который, по правде говоря, Ленька случайно приобрел на барахолке у какого-то пропойцы, пришелся в новогоднюю ночь как нельзя, кстати.

Толпы подвыпивших людей бросались к Леньке, окружали, смеясь и пританцовывая, звали, тащили за собой, наливали в стаканы и шампанского, и водки, и бог весть что. Ленька не отказывался, а напротив, выпивал.

И тут, в числе прочих других, вылетел с заснеженных улиц на площадь, где вся в огнях сверкала большущая живая елка. А возле елки сцена и ряженые Мороз со Снегурочкой настойчиво приглашали к веселью. Звучала музыка. Плясали все, не разбирая, где, кто. Народ перемещался от своих к чужим, от чужих к своим и уже кто-то тщетно пытаясь найти знакомых, бродил посреди танцоров, но подхваченный вихрем большого хоровода забывал на прочь о своей цели и ошалело хохоча позволял себя увлечь в беготню вокруг елки.