И из пузыря, точно из гигантского яйца, «вылупилась» рослая фигура в черном. «Странно, — думал Конан, — некоторые люди на удивление напоминают гротескные изображения. Положим, если бы какой-нибудь скульптор сделал такую статую и назвал ее «Злой Колдун», цивилизованные господа, ценители искусства, сказали бы, что он преувеличивает и высмеивает свою модель. Однако ж вот передо мной живой Злой Колдун — и выглядит он точь-в-точь так, как их принято изображать»…
Колдун устремил на Конана пронзительный взгляд и вопросил:
— Это ты трубил в рог, смертный?
— Каждое твое слово несет в себе зерно истины, — ответил киммериец. — Я смертный; я трубил в рог; я — это я. Ни одной ошибки! Полагаю, это говорит о твоей великой проницательности.
— Ты совершенно прав, — не поддался на провокацию Велорнис. — Скажи-ка мне, человечек, откуда у тебя этот рог?
— Не вижу причин, по которым у меня не может быть рога.
— Отвечай! — прикрикнул на Конана колдун. — Женщина, которая находится в замке вместе со мною, узнала звук этого рога — вся так и встрепенулась, метнулась к окнам и была (скажу тебе по секрету) страшно разочарована, когда увидела тебя… а не кого-то другого.
— Что ж, — отозвался Конан с неприятной улыбкой, — если ты осведомлен о стольких подробностях, могу добавить к ним еще одну: я убил человека, владевшего этим рогом, и воспользовался сам имуществом, попавшим ко мне в руки.
— Добрая весть — и я, пожалуй, стану разговаривать с тобой дальше, а не испепелю сразу, как намеревался поначалу.
— Никогда не следует испепелять собеседника прежде, чем он выскажется, — заявил Конан, бесстрашно глядя в глаза Велорнису.
— Насмешки тебе не помогут, — предупредил колдун. — В любом случае, у тебя должна иметься чрезвычайно веская причина вести себя столь шумно там, где обитаю я. Зачем ты звал меня?
— Я хотел предложить тебе сделку, великий маг, — сказал киммериец.
Тот вздернул бровь и глянул на Конана с нескрываемым недовольством.
— Ты полагаешь, глупец, что великому Велорнису будут интересны сделки с каким-то… как тебя зовут?
— Какой-то Конан из какой-то Киммерии, — сказал Конан. И добавил, не удержавшись: — В иных местах меня знают как Магову Смерть. Это потому, что я убил много колдунов и магов.
Последнее замечание Конана Велорнис пропустил мимо ушей. Он передернул острыми, вздыбленными плечами и раздул ноздри крупного горбатого носа.
— Говори о своем деле поскорее, иначе я убью тебя, — прошипел маг. — Ты начинаешь раздражать меня, Конан из Киммерии.
— Что ж, твое общество также не доставляет мне удовольствия, поэтому для нас обоих будет лучше, если мы покончим с делом поскорее, — согласился Конан. И махнул рукой в ту сторону, где сидел, скорчившись и приняв самый унылый вид, Саламар.
— Посмотри на этого человека, маг.
Велорнис медленно повернул голову и уставился на Саламара. Под тяжелым взглядом колдуна Саламар съежился. Он почувствовал, как мороз прошел по его коже колючими пальцами, как кровь в его жилах начала густеть и застывать: одна магия ощутила присутствие другой. «Как бы они не взорвались прямо в моем теле! — подумал гирканец панически. — Никогда не знаешь, что может произойти в подобном случае».
— Пусть подойдет, — велел колдун
Конан махнул Саламару:
— Приблизься. Господин желает рассмотреть тебя получше.
Саламар послушно встал и подошел поближе.
— Сними плащ, — приказал Конан.
Саламар скинул плащ и остался обнаженным по пояс. Конан хозяйским жестом похлопал его по плечу.
— Видишь? — обратился он к колдуну. — Это настоящие кхитайские письмена. Перед тобой — человек, который является магическим предметом. И я намерен продать его тебе. За очень не большую сумму — скажем, в сто золотых.
Колдун сморщил нос.
— Ты попросту разрисовал его ничего не значащими каракулями, а теперь пытаешься выклянчить у меня денег.
— Ничего подобного! — Конан выглядел по-настоящему рассерженным. — Неужели ты, великий стигийский маг, не умеешь читать кхитайские иероглифы? Говорю тебе, они настоящие. Один человек в Хезере — он, правда, умер во время землетрясения, но к делу это не относится, — словом, он прочитал иероглифы и сразу разобрал, что они подлинные. Он даже постиг их глубинный смысл, однако вновь обретенное знание ему не помогло, и он, как я уже упоминал, умер в Хезере.
Во время всей этой болтовни Велорнис внимательно рассматривал стоявшего перед ним Саламара. Гирканец ежился под тяжелым взглядом колдуна и, казалось, мечтал лишь об одном: оказаться как можно дальше от этого места.
— Сто золотых? — наконец проговорил Велорнис. — Не слишком ли много?
— Поверь, амулет действует, — сказал Конан и стукнул себя кулаком в грудь. — Еще как действует! Ты слыхал о землетрясении в Хезере?
— Ты упоминаешь о нем уже в третий раз, — сказал маг. — Что такого примечательного в этом землетрясении?
— О, много… Но главное — оно случилось благодаря кое-чьему вмешательству. Очень могущественный талисман. Бьет без промаха. У тебя есть враги? Может быть, неосуществленные желания? О, колдун, я, может быть, и ненавижу все ваше племя, однако не стал бы предлагать неработающий амулет даже врагу.
— Почему, в таком случае, ты продаешь его мне?
