Пузырь в нос! - [9]

— В поход, никак, собираетесь?

— Да (кокетливо так).

— И не тяжело с таким вот рюкзачищем? Или это для мужа?

— Да нет… рюкзак удобный. А муж в автономке.

Так-так… Интерес автоматически возрастает.

— А куда, если не секрет, собираетесь?

— Не секрет. На Вилючинский вулкан.

— Пешком?! С ума сошли. Это ж далеко!

— Нет, с турклубом «Трилиум» на ГАЗ-66 под вулкан, а наверх, естественно, пешком.

— Во здорово! Эх… давно мечтал куда-нибудь выбраться, да все никак, начинаю врать с пол-оборота.

— Понимаю. Я своего тоже не могу никуда вытащить — все служба, служба… Кстати, кажется, есть одно место. Свободное. Если есть желание попробуйте.

Я обалдеваю, ведь чувствовал — нельзя так рано уходить со службы. Но, видно, это судьба, а от нее не уйдешь и не спрячешься. Отдаюсь на волю судьбы и спрашиваю по-военному: время, место, форма одежды и какой иметь при себе шанцевый и иной инструмент.

Оказывается, завтра, в субботу, у ДОФа, с рюкзаком, спальником и жратвой на два дня, ну там, штормовка, темные очки и теплые вещи не помешают. Все так просто… Про жену и детей молчу — во-первых, не спрашивают, а во-вторых, вакантное место всего одно.

— Да, да, конечно… — язвит внутренний голос.

— Думаешь, из-за нее? Да я на самом деле хочу в поход! Вот сейчас попрощаюсь, сверну, и домой кратчайшим путем…

— Ну-ну, сворачивай. Ты просто не знаешь, о чем еще говорить, иронизирует, гад.

— Спасибо… — это я ей, — пошел я собираться, до завтра…

— Хоть бы имя спросил, да и самому назваться не помешает, — не унимается внутренний голос.

Досадуя на собственную бестолковость, я решительно сворачиваю с дороги на ближайшую боковую тропинку и проваливаюсь в канализационный люк.

— … твою мать!..… - это про себя. Руки-ноги целы, только правую щеку жжет. — Угораздило… — это уже вслух.

— Вам помочь? — нимфа с рюкзаком сверху заботливо вопрошает.

— Не… что вы… — я радостно улыбаюсь, стоя по колено в благоухающей жиже, по щеке сочится кровь. — Сейчас… вылезу… заскочу к другу, он здесь недалеко живет… Почищусь — и домой… в поход собираться.

— Возьмите пакетик бинта, у вас же щека поцарапана, — протянула и исчезла.

Я, посылая проклятия МИС и КЭЧ, вылезаю из преисподней. Воровато озираюсь по сторонам — слава Богу, никого — и короткими перебежками возвращаюсь к временно холостякующему приятелю.

— Ты что, подрался?! Где? С кем?

— Да нет. Все гораздо интереснее, — и рассказываю, как было. Он — в откат.

Форму одежды привел в порядок с помощью щетки и утюга, а вот ботинки пришлось одевать сырыми. Щеку продезинфицировали спиртом (изнутри). Домой пошел по-людски, когда темнеть начало.

Идти — не идти? Эта мысль терзала всю дорогу. Говорить жене или не говорить? Кажется, завтра она работает… Ладно. Как говорил Бонапарт, главное ввязаться в драку, а там уж победим как-нибудь.

Жена подала ужин и спросила про щеку. Вру, что в «зоне» принимали на лодку питательную воду, пришлось перед самым уходом залезть в канализационный колодец, там приемный фланец отошел. Оступился, поскользнулся, поцарапал щеку, ерунда…

— Ты завтра работаешь? — спрашиваю.

— Работаю, а что?

— Да так… В поход на Вилючинский вулкан предлагают сходить. Идти — не идти?..

— Кто?

— Да один знакомый человек с ПРЗ, ты его не знаешь.

— А может, знакомая?

— Да ты что?! Какая еще знакомая?

— Ну… мало ли. Мужики все служат…

— Ладно! Выпал один выходной и возможность выбраться, так начинается…

— Ну все-все. Что ж, иди.

Напихал я в свой брезентово-зеленый рюкзак чего попало и спать завалился. Утро вечера мудренее.

Утром жена эдак загадочно пожелала мне успехов и ушла на работу с восьми ноль-ноль. Мне — к девяти, посидел еще немного, подхватил свой шарообразный рюкзак и зашагал степенно к ДОФу.

Смотрю — через пару домов стоит на дороге моя вчерашняя нимфа-искусительница, а рядом с ней, на скамейке — огромный рюкзак. Ну, думаю, опять чудеса начинаются, внимательно осматриваюсь по сторонам.

— Здрасьте…

— Здрасьте, — улыбается очаровательно, а у меня сознание помутилось, как у кочегара из матросской песни.

— Что же он у вас такой огромный? Помочь? — ну кто, скажите мне, кто прочь помочь красивой улыбающейся девушке, да еще удаль свою показать? А? То-то.

— Да, — говорит, — а то я собрала альпинистское снаряжение на всю группу, должен был подойти знакомый один, помочь донести, да что-то вот нет его… Скажите там, возле ДОФа, что я тут сижу, жду, пусть на машине подъедут…

— Это уже вызов, если не оскорбление. Я ж гиревик, чемпион ТОФ. Есть шанс отличиться, отыграться за провал в канализацию.

— Не доверяете?

— Да нет, просто он действительно очень тяжелый, килограмм пятьдесят.

«Ни хрена ж себе, — думаю, — золотое оно что ли, это снаряжение?» Но молчу об этом, а вслух говорю, что это не так уж и много, выдержат лямки?

— Выдержат, а вот вы? Вдруг упадете еще, — и глазки так опустила. Это намек на вчерашнее падение, ясно. Молча подседаю под рюкзак, надеваю лямки и легко встаю, даже слегка подбросил его и крякнул — показалось, что в рюкзаке тоже что-то крякнуло?..

— Ну, как?

— Вес взят, нормально! — радостно отвечаю, а в рюкзаке аж все шестьдесят четыре!

— Ну тогда пошли, только поосторожней…