Путы любви - [7]

Не в состоянии думать о событиях прошедшей ночи, Дара начала вспоминать то, что происходило гораздо раньше. Эти воспоминания тоже отзывались болью, но не такой сильной, как случившееся накануне. Дара вспомнила свою мать, по которой она скучала всю свою жизнь. Она была совсем малышкой, когда ее мать, Джоселин Райланд сбежала, не выдержав холодов северной Англии. Сбежала, оставив мужа, который ее проклял. Смерть отца пятнадцать лет спустя положила начало еще одной трагедии. Кервин стал во главе семьи, но он был слишком молод. Ему не хватало отцовской мудрости. Действия его были безрассудны. Снова и снова, в течение нескольких месяцев после смерти Тейна Райланда, Кервин совершал набеги на шотландские деревни, расположенные вдоль границы. Он сжигал их, грабил, убивал жителей. Его стали бояться и. ненавидеть.

Но Дара любила его, несмотря на всю его жестокость. Любила так же, как и другого своего брата Бранна, чей характер был гораздо спокойнее. Братья же, вспыльчивые и нетерпеливые, никогда не пренебрегали сестрой, боготворившей их. Неразлучные в юности, они остались такими же и в более позднее время, когда после смерти отца Бранн получил завидное место при дворе, а Кервин стал новым графом Чилтоном. Даже тогда их любовь выстояла. Братьев и сестру связывала верность и необходимость друг в друге. Дара была уверена, что Бранн сделает все, чтобы как можно скорее вырвать сестру из заточения. Не в силах превозмочь усталость, Дара наконец заснула. Но сон ее был таким же беспокойным, как и мысли.

ГЛАВА 3

Атдаир готовился к отражению атаки. Лаоклейн удостоверился, что в его владениях полный порядок. Лучи разгоравшегося солнца еще не добрались до затененных лесных тропинок. Наездников обдавало холодком. Впереди был тяжелый день. Лицо Ниалла было мрачным и беспокойным. Все утро Лаоклейн ждал, что брат сам расскажет, почему у него такое настроение, и, не дождавшись, спросил:

– В чем дело? Ты сошел с ума? Почему ты зол на весь свет и на меня?

– Это Руод близок к помешательству! Разве тебя не беспокоит то, что он натворил?

В лесу кто-то крикнул по-птичьи, и Лаоклейн остановился послушать ответный крик. Затем произнес:

– Если бы меня не беспокоило, я бы не стал просить своих людей быть поближе к дому и держать оружие наготове. Оставшийся в живых Райланд может последовать примеру брата, будет жечь дома и убивать семьи. Мы должны быть готовы к этому. Руод большой мастер по части интриг и затруднительных положений. Я привык решать проблемы по мере их возникновения. И эту я тоже решу.

– Ты слишком много времени уделяешь его проступкам, – раздраженно сказал Ниалл. – Он был несчастьем для нашей матери со дня своего рождения, бедой для всех нас.

– Руод не виноват, что он незаконнорожденный. Здесь вина Дункана. – Однако эти слова не прозвучали упреком. – Нельзя винить его и за горе, причиненное нашей матери. Я сожалею о том, что он появился на свет, но в этом нет его вины.

– Ну, хорошо. А что ты скажешь о его деяниях? Любому, кто встречается ему на пути, он старается сделать больно. Тебя, Лаоклейн, он ненавидит, старается причинить тебе как можно больше горя.

Ниалл говорил страстно. Видя лицо брата, ему становилось легче. Оно выражало силу и решительность и не предвещало никакой снисходительности к Руоду в будущем. Ниалл был молод, но он был из рода Макамлейдов, а потому проницателен. Он знал о чувстве особой ответственности Лаоклейна за каждого из рода Макамлейдов и боялся, что это будет его гибелью. Особенно когда он старался помочь Руоду.

– Я знаю гораздо лучше тебя, что замышляет Руод, – прямо сказал Лаоклейн. – Не бойся, Ниалл, он не застанет меня врасплох.

– Тебе лучше от него отделаться, пока он не причинил еще больше зла!

Их лошади разошлись, чтобы пробраться сквозь заросли кустарника, и когда наездники вновь оказались рядом, Лаоклейн сказал:

– Я давно понял, что гораздо лучше встретиться с ядовитой змеей на дороге, где ты можешь убить ее. Змея опасна, когда она свисает с ветки дерева и ты ее не видишь.

Молча, они выехали из леса и оказались в поле, покрытом жнивьем. Ниалл слишком хорошо знал своего брата, чтобы надоедать ему своими предупреждениями о Руоде, но успокаиваться он не собирался. Многолетнее наблюдение за своим сводным братом научило его не доверять ему. И все же каждый раз Лаоклейн одерживал победу в их продолжительной битве умов. Когда-нибудь братья померятся силами с оружием в руках, но, к счастью, они слишком медленно двигались в этом направлении.

Лаоклейн не был тем братом, какого многие хотели бы иметь. Он не отличался ни терпимостью, ни открытым выражением своей любви, но это был человек, заслуживающий уважения и пользующийся авторитетом. Как бы жестоко он ни подавлял слабости и юношеский страх, он никогда не выказывал презрения или раздражения. Ниалл считал, что брат обладает большим даром – гордостью. Она вселяла уверенность, делала человека находчивым. Эти черты были очень важны для такого человека, как Ниалл.

Лошади оживились на свежем воздухе и поскакали по чернеющему полю. Высоко над ними пролетела стая гусей. На ферме за горой жгли листья, и синий дым поднимался вверх. Вдалеке рослый человек вел быков по извилистой дороге. Ничто не могло нарушить спокойствия этого дня.