Путин. Внедрение в Кремль - [27]

Сейчас, когда туман несколько рассеялся, былинный стиль сказания о рыжем витязе, победившем трехглавого дракона в решающей схватке, выглядит, мягко говоря, большим преувеличением. Куда уместнее очередное меткое словцо генерала Лебедя: «Мутное дело» [157].

Интересно отметить, что объективно раздувание скандала, чем занялись противники Коржакова, действовало против президента. Тем более что следующий тур выборов был не за горами. Но кто же думает о президенте, своя рубашка, как известно, ближе к телу.

Активное давление с целью отпустить Евстафьева и Лисовского оказывала дочь Ельцина Татьяна и его супруга Наина Иосифовна, которые беспрестанно звонили Коржакову и Барсуковy.

Утром задержанных отпустили. А «виновники» скандала рано утром 20 июня доложили все президенту РФ. Ельцин не особенно хотел влазить в эти дрязги, но общественный шум был уже поднят. С доводами главного охранника и директора ФСБ президент согласился ^{39}. Пока согласился. Интересно, что весь этот шум Коржаков назвал мастурбацией [158]. Александр Коржаков так оценил откровения Чубайса на пресс-конференции: «Все это — 100-процентная ложь. Я уверен, что Чубайс — это бедствие для России» [159].

Стрелецкий вспоминает возвращение Барсуковa и Коржакова от президента: «Генералы вернулись через 40 минут. Оба были в хорошем настроении, улыбались.

— Продолжаем работать, — сказал Коржаков, — президент дал «добро» [160].

Вот как выглядело утреннее заседание Совета безопасности, по словам Анатолия Куликова: «...Появился Ельцин, который начал заседание с того, что представил Лебедя в связи с назначением на должность секретаря Совета безопасности. Надо сказать, что за все время, пока секретарствовал Александр Лебедь, президент, кроме этого дня, больше не появится ни на одном из заседаний Совбеза.

Но в этот раз все начиналось на высокой ноте. Правда, после поздравлений Борис Николаевич оставшуюся часть заседания провел стремительно и грозно. Отменил обсуждение вопроса, который стоял в повестке дня, и поднял со своего места Барсуковa. Негодование Ельцина было столь бурным, что не оставалось никаких сомнений: президент воспринял происходящее как личную обиду, как предательство.

«Вы, — сказал он Барсуковy, — превысили свои полномочия! Вы лезете, — голос президента наливался металлом, — куда вас не просят! Я вас отстраняю от участия в работе штаба по выборам президента!» После этого Ельцин обратился ко всем остальным: «Все, — отрезал он, — Совбез закончен! Расходимся!..» [161]

По всем сложившимся обычаям за один проступок дважды не наказывают, но политика — дама непостоянная. Казалось бы, очередной скандал вокруг главного охранника, которого президент пожурит, но не сменит.

Куликов отмечал: «В настроении Коржакова и Барсуковa, бывших между собой друзьями, я отметил в тот раз нарочитую браваду. «Вот видишь, меня уже вывели из штаба. Тебе, наверное, тоже перепадет», — говорил один другому, и весь их по-курсантски задиристый вид свидетельствовал о том, что президентский гнев не кажется им долговечным» [162]. Однако раз на раз не приходится.

Ближе к обеду Ельцин неожиданно по телефону сообщил Коржакову и Барсуковy об отставке, сказав им написать соответствующий рапорт. Еще чуть позже Ельцин дал телеинтервью, в котором сказал, что отставники «... много на себя брали и мало отдавали». В отставку был отправлен и Сосковец.

Понимая, что отставку Коржакова нужно мотивировать, гораздо позже, в 2000 году, Ельцин напишет такую мотивацию: «За несколько лет перескочив из майоров «девятки» (службы охраны) в генеральский чин, приобретя несвойственные для этой должности функции, создав мощную силовую структуру, пристроив в ФСБ своего друга Барсуковa, который до этого прямого отношения к контрразведчикам не имел, Коржаков решил забрать себе столько власти, сколько переварить уже не мог. И это его внутренне сломало. Для того чтобы стать настоящим политиком, нужны совсем другие качества, а не умение выслеживать врагов и делить всех на «своих» и «чужих». В том, что Коржаков стал влиять на назначение людей и в правительство, и в администрацию, и в силовые министерства, конечно, виноват целиком я. Коржаков был для меня человеком из моего прошлого, из прошлого, где были громкие победы и поражения, громкая слава, где меня возносило вверх и бросало вниз со скоростью невероятной. И с этим прошлым мне было очень тяжело расставаться» [163].

По поводу влияния Коржакова не стоит забывать, что коржаковские (а, на самом деле ельцинские) акции против Черномырдина, Лужкова были продолжены президентом уже после отставки главного охранника, а это ли не доказательство, что действовал он по заказу президента.

Итак, 20 июня 1996 года были подписаны указы президента о замене Коржакова Крапивиным Ю.В., a Барсуковa Ковалевым Н.Д.

Что же произошло? Почему Ельцин отправил в отставку людей, которые не бросили его в трудные минуты, сделали столько много для его предыдущих побед?

«Не странно ли, что Чубайсу удалось так быстро убедить его снять с должностей последних самых близких ему людей?» [164] Решиться на такое можно только под влиянием супервеских оснований.