Пути в незнаемое - [20]

Июнь 1964 г. выдался сухим и жарким. «ЗИЛы» по асфальту как на крыльях летали. Говорят, в тот день отдел дорожных испытаний выполнил недельную программу. Гоняли машины на всех возможных режимах — хотели у Ставицкого коньяк отспорить. В 5 случаях из 37 получили отклонения от его прогноза на 5 %, что допускалось изначально, а в остальных — меньше. Выиграл Ставицкий! Хотя до больших побед было еще далеко.

Вечером, когда появились первые результаты дорожных испытаний, точно совпавшие с данными математических моделей Ставицкого, убедился в своей правоте и Какурин. Выяснять суть дела они отправились в кафе «Снежинка», что неподалеку от автозавода. До хрипоты не спорили. Пили и ели как все. Только до 22.30, пока не попросили их «освободить помещение», чертили и считали на салфетках. Если бы официант, убиравший стол и смахнувший на поднос два десятка разноцветных треугольничков, испещренных цифрами, мог в них разобраться, он бы прочел примерно следующее:

«Наши ЭВМ не обладают достаточной надежностью и быстродействием. Вместо кульманов нужны дисплеи — их нет. Теорию автомобиля надо дорабатывать на новом математическом уровне, которым не мог располагать Чудаков. Для разработки методов математического моделирования задач автомобилестроения и автоматизированного проектирования надо создавать новое исследовательско-конструкторское подразделение. Людей для него нет ни в НАМИ, ни на ЗИЛе».

Но ведь что-то надо было делать! Обострение автомобильных противоречий становилось угрожающим. Развязать их можно было, только подняв на новый уровень автомобильную науку, которую не очень-то жаловали на третьем этапе развития автомобилизма — этапе конвейерного, количественного прогресса. И Ставицкий не спеша, но упорно принялся воплощать идею теми небольшими силами, которые были в его распоряжении. Он верил, что кибернетические методы не только могут, но и должны быть применены в автомобилестроении. Причем на самом первом этапе — в проектировании новых машин.

«В мире есть только одна постоянная вещь — непрерывные изменения», — любил повторять управляющий фордовскими заводами Густав Соренсен. Около пятисот лет назад великий Леонардо да Винчи писал: «Книга о науке механизмов должна предшествовать книге об их применении». И добавлял: «Механика есть рай математических наук. Посредством ее достигают плода математики». Спустя четыре столетия, в XIX веке, русский математик и механик Пафнутий Львович Чебышев сказал: «Сближение теории с практикой дает самые благотворные результаты, и не одна только практика от этого выигрывает. Сама наука развивается под влиянием ее».

В диссертации Александра Ставицкого можно прочесть: «Отсутствие в теории общего метода, который бы описывал с высокой достоверностью движение автомобиля по дороге реального профиля, привело к тому, что наиболее распространенным методом исследования… стали дорожные испытания, многие недостатки которых общеизвестны. Вместе с тем широкое внедрение в практику отечественного автомобилестроения ЭВМ создало все необходимые предпосылки для разработки общего метода расчета».

Для начала молодой ученый взял объект посложнее — семнадцатитонный автопоезд с кабиной, мотором, кузовами и множеством колес. Это чудище было описано системой из нескольких десятков уравнений. Ставицкий разработал метод исследования этой системы с помощью компьютера. В результате получились эксплуатационные характеристики машины, которая не только еще не была построена и испытана, но проект которой не существовал даже на ватмане.

Его тезис о методе создания нового автомобиля можно сформулировать примерно так: «Чтобы сделать хороший автомобиль, не надо делать хороший автомобиль. Надо делать хорошую систему, при которой плохой автомобиль сделать невозможно». Почти как у Бармалея: «Нормальные герои всегда идут в обход». Но в отличие от персонажа Ролана Быкова, идея которого сформирована интуицией и печальным жизненным опытом разбойника, принцип Ставицкого компьютерно мотивирован, обусловлен желанием реализовать максимальную меру добра, какая только возможна в автомобилестроении.

Пожалуй, и другие слова из песенки героя фильма «Айболит-66», оторвав их от злодейского содержания, можно сопоставить с методикой Александра Ильича: «И мы с пути кривого ни разу не свернем. А надо будет — снова пойдем кривым путем». Заменить разве что «кривой» на «трудный». Ибо упорство в достижении профессиональной цели, необоримое и бесконечное, — одна из характерных особенностей Александра Ильича.

Году этак в семьдесят первом, когда группа Ставицкого, получившая название Бюро инженерных расчетов, находилась еще во «взвешенном состоянии», между теорией и практикой, на завод приехал замминистра отрасли. Известен он был как человек деловой, жесткий и ценивший каждую минуту времени до чрезвычайности. К Ставицкому замминистра привели, чтобы позабавить — показать, как компьютер графики чертит. Едва переступив порог, высокий гость (и в прямом смысле гоже — под метр девяносто) бросил встретившему его начальнику бюро: «У меня пять минут». Ставицкий, ничуть не смутившись, хотя для объяснения работы нового комплекса и часа было бы мало, сжал свои пояснения до четырех минут. Гость задал вопрос Ставицкий ответил. Попросил показать один из узлов системы — Ставицкий показал. Прошло уже полчаса, а замминистра, склонившийся к начальнику бюро (тот не только должностью, но и ростом поменьше), продолжал копаться в деталях системы, которая большинству присутствовавших при этой встрече казалась не имеющей практического значения.