Пути изменения диалектных систем предударного вокализма - [5]
, наплʼиту́т, дʼиру́т, сплʼе>иту́т, лʼиглʼи, а также: прʼилʼета́ет, йево́.
В соответствии с фонемой ⟨е⟩ на месте е из *е̌:
мʼиста́м, мʼиста́, стʼина́, вʼидра́, рʼика́, врʼида́, дʼила́, сʼифка́, за рʼико́й, на рʼику́, в лʼису́, ф пʼиску́, по стʼины́, вʼитры́, сʼлʼипа́йа, рʼитко́й, лʼйсно́й, надʼива́лʼи, прʼитсʼида́тʼелʼ, зацʼвʼе>ита́йут, за дʼвʼина́тцьтʼ, дʼве>ина́тцатʼ, пʼиту́н.
На месте е из *е: пʼирʼисва́тываат, пʼирʼибра́лисʼ, пʼирʼихо́д, пʼирʼисо́хнуфшы; под зʼимлʼо́й — рʼемнʼо́м.
Перед мягкими согласными на месте е из *е̌: лʼисʼнʼи́к, в рʼикʼе̂́, поблʼидʼнʼе̂́ла, цвʼитʼо́т, сʼвʼитʼе́с, вʼидʼо́рочка, бʼилʼйо́, вмʼисʼтʼа́, дʼилʼа́нкʼи; но дʼелʼнʼи́цы, прʼимʼенʼо́на.
На месте е из *е: по сʼибʼе́, нʼидʼе̂́лʼу, вʼисʼилʼе́йа, мʼидʼвʼе̂́дʼи, пʼирʼе́жытъ>о, сʼнʼисʼо́ш, зʼбʼирʼо́зы, вʼисʼе́лʼйо, пʼирʼе́дʼнʼик, сʼимʼе́йка, мʼинʼа́, дʼисʼа́та, тʼибʼа́, в воскрʼе>исʼе́нʼйе>и, вʼи>езʼо́т, дʼьерʼе́виоф, мʼьтʼе́лʼ — посʼтʼелʼу́, прʼинʼесʼлʼи́, нʼедʼвʼи́жымо, пʼерʼедʼе̂́лывайут, с нʼевʼе̂́стой, нʼевʼи́ска, забʼерʼо́сʼса, прʼинʼесʼо́т, тʼелʼо́нка, тʼелʼа́т.
В соответствии фонеме ⟨а⟩: обʼӓза́тʼилʼно, йанва́рʼ, лʼагу́шка, кʼипʼа>етку́, йазы́к, прʼивʼа>еза́л, отвʼаза́ла, плʼаса́тʼ, вʼаза́лʼисʼ, спрʼӓду́т, портʼана́йа, с портʼано́й, стʼиклʼану́ — пʼетна́тцатʼ, кʼипʼетко́м, сʼтʼену́л, пʼирʼипрʼегу́т, сʼвʼеты́м, йезы́к — на кʼипʼиткʼи́; йаи́ц, армʼакʼи́, глʼа>еди́, глʼадʼи́т, углʼадʼи́ла, поглʼа>едʼе̂́ла, прʼадʼо́т, зʼимлʼанʼи́ка — йейи́чок, глʼедʼи́тʼ, прʼи>едʼо́м.
При гласных на месте е из *е̌ под ударением: прʼимʼи́тʼа, скʼипʼи́фшы, лʼи́том, вʼик, зʼдʼи́тна, мʼи́рʼейут, повʼи́сʼит, ви́никоф, тʼи́сно, згорʼи́фшы, сʼи́но, йи́хала, сʼи́йут, грʼи́йет, чьловʼи́к, заболʼи́ла, цы́ла, углʼадʼи́ла, нʼит, дʼи́душко, вʼи́рʼил, оклʼи́ено, дʼи́ло, тʼи́ло, насʼи́йено — дʼе́ло, хлʼеп, с хлʼе́пцом, вʼе́рʼит, лʼе́то, подʼе̂́лок, нʼе̂́т, лʼе̂́вой, це̂́лу, мʼе̂́рой, поме̂́шшыкоф, снʼе̂́к, вʼе̂́ру, бʼе̂́лой, бʼе̂́лаа, прокʼипе̂́ла, смотрʼе̂́ла; мʼе̂́ру, нʼи умʼе̂́йот, нагрʼе̂́йом, согрʼе̂́фшы, болʼе̂́л, потрʼе̂́буетце, смотрʼе́тʼ, нʼидʼе̂́лʼу, в лʼе̂с, рʼе̂́па, нʼи вʼе̂́рʼат, озорнʼе́й, сʼкʼипʼе́л, нʼи уйе́хафшы, зʼдʼе́сʼ, оддʼе́лʼно, це́пʼи, сʼе́мʼичʼко, посозрʼе́йут, сʼе́мʼа, на рʼе́чʼку, ф слʼе́душшом, скорʼе́й, а также: нʼе̂мцоф, пʼе̂рвом, затмʼе̂нʼйо.
Д. Крапивно Киришского р‑на Ленинградской обл.
В соответствии фонеме ⟨о⟩: сʼостра́, вʼосно́й, тʼопло́, брʼовно́, помʼо>ало́, тʼолко́м, сʼвʼосны́, к сʼостры́, мʼота́тʼ, смʼота́л, загрʼоба́тʼ, дʼоржа́лʼи, собʼора́йут, здрʼома́ла, прʼивʼо>езу́т, убʼору́, одбʼору́т, дʼору́т, пʼе>оку́т, навʼозу́т, дрʼому́чий, свойово́, фсʼово́, свʼокро́фка, далʼӧко́, а также: крʼосты́, но: прʼинʼи>есла́, повʼезла́, убʼи>еру́, бʼи>еру́т, сʼиво́днʼи, пʼитро́ф, свʼикро́фка, сʼило́, тʼипло́, свʼе>икро́ф, повʼезла́, дʼе>аржа́лъсʼ.
В соответствии фонеме ⟨е⟩ на месте е из *е̌: вʼидро́, пʼиску́, в лʼи>есу́, сʼнʼигу́, на рʼи>еку́, в лʼису́, сʼнʼигу́рка, слʼипа́йа, слʼипо́й, бʼиго́м, запʼива́йу, вызрʼи>ева́йу, тʼвʼеты́. Перед мягкими согласными: смʼийу́сʼ, йидʼи́м, бʼигʼи́, бʼилʼи́тʼ, бʼилʼе́йа, раздʼилʼа́тʼ, одʼийа́л, в мʼе>исʼтʼа́х, улʼетʼе́ла.
На месте е из *е, *ь: дʼирʼивнʼа́х, крʼисʼйа́на, сʼи>емʼйа́, три сʼимʼйи́, сʼнʼидʼи́лʼу, нʼивʼи́ста, тʼилʼе́га, тʼибʼе́, дʼирʼе́вна, зʼилʼо́на, бʼирʼо́т, плʼимʼа́ннʼица, дʼирʼивʼа́нна, в вʼьрʼо́х, прʼибʼьрʼо́т, набʼерʼо́т, скатʼерʼо́ткʼи, навʼерху́.
В соответствии фонеме ⟨а⟩: плʼаса́тʼ, вʼӓза́тʼ, заглʼӓну́л, стрʼе>ахну́, лʼагну́ла, напрʼаду́т, прʼӓду́т, пойаски́, прʼамы́х, кʼипʼато́к, пойасо́к, пʼӓта́, пʼатно́, рʼабо́й, прʼамо́й, лʼнʼано́й, шырстʼаны́, вʼазу́т, но: обʼеза́тʼелʼно, пʼьтна́тцатʼ, лʼнʼьно́й; глʼӓдʼи́т, зайавʼи́лса, в грʼази́, глʼадʼи́т, трʼасʼо́т, пʼйанʼо́хонʼок, но: робʼетʼи́шка, трʼесʼо́т, прʼедʼе́ш, опʼйенʼи́лʼи, на мойо́й памʼитʼи́, прокʼипʼитʼи́тʼ.
При наличии гласных [и] и [е̂], [е] на месте *е̌ под ударением.
Случаи произношения предударного [и] на месте *е̌ могут включать и слова, в которых предударному [и] будет соответствовать ⟨и⟩ под ударением, типа л⟨и⟩с — в л[и]су́, б⟨и́⟩лый — бʼ[и]лʼи́ть и под. Их вообще не следовало бы включать в систему предударного вокализма наравне с гласными неверхнего подъема, как имеющими фонему ⟨и⟩. Но не всегда возможно по материалу установить это соответствие. К тому же они наглядно увеличивают количество слов в говоре, имеющих [и] на месте *е̌.
Таким образом, в этих говорах в результате частоты ⟨и⟩ на месте старого ятя резко снижена частота слов с ⟨е⟩. Кроме того, перед мягкими согласными [и], как правило, достаточно регулярно произносится вместо [е]. Все это делает звук [е] безударный ущербным в говорах, что приводит к вытеснению его из речи. По материалам замечено, что [и] прежде всего замещает [е] в соответствии ⟨е⟩ в положении перед мягкими согласными, затем — в положении перед твердыми согласными и даже имеет тенденцию произноситься в соответствии ⟨о⟩. В наименьшей степени [и] сосуществует с [а] в соответствии ⟨а⟩.
Таким образом в окающие говоры с ёканьем (т. е. произношением [о] в соответствии ⟨о⟩) проникает и распространяется иканье, при этом без непосредственного влияния на эти говоры литературного произношения. Сама система различения в них, благодаря старым фонетическим по своей основе процессам, приведшим к переходу *
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Так как же рождаются слова? И как создать такое слово, которое бы обрело свою собственную и, возможно, очень долгую жизнь, чтобы оставить свой след в истории нашего языка? На этот вопрос читатель найдёт ответ, если отправится в настоящее исследовательское путешествие по бескрайнему морю русских слов, которое наглядно покажет, как наши предки разными способами сложения старых слов и их образов создавали новые слова русского языка, древнее и богаче которого нет на земле.
Набоков ставит себе задачу отображения того, что по природе своей не может быть адекватно отражено, «выразить тайны иррационального в рациональных словах». Сам стиль его, необыкновенно подвижный и синтаксически сложный, кажется лишь способом приблизиться к этому неизведанному миру, найти ему словесное соответствие. «Не это, не это, а что-то за этим. Определение всегда есть предел, а я домогаюсь далей, я ищу за рогатками (слов, чувств, мира) бесконечность, где сходится все, все». «Я-то убежден, что нас ждут необыкновенные сюрпризы.
Содержание этой книги напоминает игру с огнём. По крайней мере, с обывательской точки зрения это, скорее всего, будет выглядеть так, потому что многое из того, о чём вы узнаете, прилично выделяется на фоне принятого и самого простого языкового подхода к разделению на «правильное» и «неправильное». Эта книга не для борцов за чистоту языка и тем более не для граммар-наци. Потому что и те, и другие так или иначе подвержены вспышкам языкового высокомерия. Я убеждена, что любовь к языку кроется не в искреннем желании бороться с ошибками.
Литературная деятельность Владимира Набокова продолжалась свыше полувека на трех языках и двух континентах. В книге исследователя и переводчика Набокова Андрея Бабикова на основе обширного архивного материала рассматриваются все основные составляющие многообразного литературного багажа писателя в их неразрывной связи: поэзия, театр и кинематограф, русская и английская проза, мемуары, автоперевод, лекции, критические статьи и рецензии, эпистолярий. Значительное внимание в «Прочтении Набокова» уделено таким малоизученным сторонам набоковской творческой биографии как его эмигрантское и американское окружение, участие в литературных объединениях, подготовка рукописей к печати и вопросы текстологии, поздние стилистические новшества, начальные редакции и последующие трансформации замыслов «Камеры обскура», «Дара» и «Лолиты».
Наталья Громова – прозаик, историк литературы 1920-х – 1950-х гг. Автор документальных книг “Узел. Поэты. Дружбы. Разрывы”, “Распад. Судьба советского критика в 40-е – 50-е”, “Ключ. Последняя Москва”, “Ольга Берггольц: Смерти не было и нет” и др. В книге “Именной указатель” собраны и захватывающие архивные расследования, и личные воспоминания, и записи разговоров. Наталья Громова выясняет, кто же такая чекистка в очерке Марины Цветаевой “Дом у старого Пимена” и где находился дом Добровых, в котором до ареста жил Даниил Андреев; рассказывает о драматурге Александре Володине, о таинственном итальянском журналисте Малапарте и его знакомстве с Михаилом Булгаковым; вспоминает, как в “Советской энциклопедии” создавался уникальный словарь русских писателей XIX – начала XX века, “не разрешенных циркулярно, но и не запрещенных вполне”.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.