Пути и судьбы - [7]
Отчаяние охватило Сона. Микаэл перешел на противоположный тротуар и осмотрел оттуда все окна в доме. Ни в одном из них никого не было видно.
Сона не выдержала. Хлопнув себя руками по голове, она дико вскрикнула: «Унес, безбожник!»
Мать с сыном бросились в подъезд, взбежали по лестнице, постучали в одну дверь, в другую, спрашивали, объясняли… Напрасно, никто никакого молодого человека и в глаза не видел…
Жильцы дома окружили обманутую женщину. Одни жалели ее, другие бранили — тех, кто бранил, было больше.
— Да разве в наши дни можно людям верить?.. И как же это ты… голова-то на что…
Всю дорогу Сона молчала и только у самого дома горько посетовала:
— Нет, сынок, видно, бог не в ладу с нами, — вот и здесь помог он мошеннику…
3
Вернувшись из тюрьмы, Тигран нашел семью в крайней нищете. Как говорится, хоть спали все, что есть в доме, даже запаха гари не почувствуешь… Ребята голые и босые, жена едва держится на ногах от изнурения. Надо было что-то делать. Но что, когда почти все товарищи Тиграна после забастовки остались без работы и теперь ни один фабрикант не хочет их принимать. Город полон безработных. Пойти разве на вокзал? Может быть, там найдется какая работа, хотя бы носильщика.
В первые дни Тигран так и делал — брал веревку и отправлялся на вокзал. Но заработать и здесь было очень трудно. Тигран вышел из тюрьмы совсем истощенным, и не многие пассажиры доверяли ему свои чемоданы и корзины. Да к тому же таких, как он, было слишком много, и все они просто набрасывались на пассажиров и вырывали друг у друга из рук вещи.
К такой работе Тигран не привык, да и не по нем была она. Не дай бог встретить какого-нибудь знакомого — хоть сквозь землю проваливайся. И вот пока Тигран внимательно разглядывал приезжих, кто-нибудь из более проворных носильщиков вырывал «добычу» из-под самого его носа. Товарищи по заводу знали об этих мытарствах Тиграна, но виду не подавали. Они и теперь, как прежде, кое-что откладывали из своих сбережений и приносили Сона с просьбой не говорить об этом мужу. Им и самим нелегко приходилось, ведь и они лишились заработка, но, перехватив какую-нибудь поденную работу или продав вещь из дому, каждый считал своим долгом поделиться с семьей своего товарища.
Однажды вечером Тигран ожидал на перроне прихода очередного поезда. Дул сильный ветер. Холодный дождь иглами покалывал лицо и руки. С утра голодный, он только курил, и от этого во рту была неприятная горечь.
Поезд запаздывал, и Тигран решил укрыться от дождя под навесом перрона. Едва он сделал несколько шагов, как мимо него прошли два человека. Один из них был в ватнике, на котором поблескивали мазутные пятна, и брюках, глубоко заправленных в сапоги. Другой, высокий и грузный, шел, подняв воротник пальто и вобрав голову в плечи… Оба показались Тиграну знакомыми. Он пригляделся повнимательней и узнал обоих. Это были его друзья — слесарь Серго и столяр Меерович, Что они делают здесь в этот час? Встречают кого-нибудь?.. Не спрятаться ли от них?..
В это время Меерович остановился и стал рыться в карманах: он искал спички. Коробок оказался пустым. Меерович с досадой бросил его на землю и, обернувшись, вдруг увидел Тиграна.
— А, вот где он…
Остановился и Серго.
— Тигран?.. Ну, парень, устали мы тебя разыскивать.
Тигран едва успел спрятать конец веревки, свисавшей из-под его старенького пиджака.
Товарищи подошли поближе.
— Пойдем, есть дельце, — шепнул Меерович и прошел вперед. Серго и Тигран последовали за ним.
Они вышли из здания вокзала и по узенькому, окруженному проволочной сеткой мостику перебрались через железнодорожные пути. Отсюда, по уже знакомой нам извилистой тропинке, они стали подниматься на ближайший холм.
В этот день произошло событие, о котором Тигран еще ничего не знал. Большая группа безработных, вышедшая на демонстрацию, собралась на железнодорожной платформе, возле которой стоял под охраной меньшевистский бронепоезд. Руководивший демонстрацией отважный революционер Николай Гаришвили, прорвав цепь часовых, вскочил на бронепоезд. Горячо и страстно призывал он людей принять участие в общегородской демонстрации протеста по поводу открытия Закавказского сейма.
Вскоре рабочих города облетело известие, что общегородская демонстрация назначена в Александровском саду, в день открытия сейма.
Было решено, что сигналом к началу демонстрации послужит гудок, поданный с Главных железнодорожных мастерских. Все это, конечно, сохранялось в строжайшей тайне. Однако агенты меньшевистской охранки сумели до всего дознаться и вовремя оповестить своих хозяев. Мастерские были срочно окружены войсками, взявшими под особое наблюдение котельную.
— Теперь, Тигран, ты понял, в чем дело? — прервал рассказ Мееровича Серго. — Ведь демонстрацию могут сорвать…
— Короче говоря, вся наша надежда на тебя, — договорил Меерович. — Ни одному из нас нельзя появляться возле мастерских, — тотчас арестуют. А ты так изменился, что тебя едва ли узнают. Да и, честно говоря, ты среди нас самый ловкий и находчивый.
— Один только гудок! Ты понимаешь, что значит один этот гудок?.. — спросил Серго.
Да, Тигран понимал это. Поручение было крайне опасное, но ведь кто-то должен подать сигнал. Многие годы проработав в Главных мастерских, Тигран прекрасно знал там все ходы и выходы. Не напрасно товарищи так на него надеялись. Но если мастерские и на самом деле окружены войсками, а котельная находится под особым наблюдением, что тогда будешь делать?
Дебютный роман Влада Ридоша посвящен будням и праздникам рабочих современной России. Автор внимательно, с любовью вглядывается в их бытовое и профессиональное поведение, демонстрирует глубокое знание их смеховой и разговорной культуры, с болью задумывается о перспективах рабочего движения в нашей стране. Книга содержит нецензурную брань.
Роман Юлии Краковской поднимает самые актуальные темы сегодняшней общественной дискуссии – темы абьюза и манипуляции. Оказавшись в чужой стране, с новой семьей и на новой работе, героиня книги, кажется, может рассчитывать на поддержку самых близких людей – любимого мужа и лучшей подруги. Но именно эти люди начинают искать у нее слабые места… Содержит нецензурную брань.
Автор много лет исследовала судьбы и творчество крымских поэтов первой половины ХХ века. Отдельный пласт — это очерки о крымском периоде жизни Марины Цветаевой. Рассказы Е. Скрябиной во многом биографичны, посвящены крымским путешествиям и встречам. Первая книга автора «Дорогами Киммерии» вышла в 2001 году в Феодосии (Издательский дом «Коктебель») и включала в себя ранние рассказы, очерки о крымских писателях и ученых. Иллюстрировали сборник петербургские художники Оксана Хейлик и Сергей Ломако.
Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.
Когда в Южной Дакоте происходит кровавая резня индейских племен, трехлетняя Эмили остается без матери. Путешествующий английский фотограф забирает сиротку с собой, чтобы воспитывать ее в своем особняке в Йоркшире. Девочка растет, ходит в школу, учится читать. Вся деревня полнится слухами и вопросами: откуда на самом деле взялась Эмили и какого она происхождения? Фотограф вынужден идти на уловки и дарит уже выросшей девушке неожиданный подарок — велосипед. Вскоре вылазки в отдаленные уголки приводят Эмили к открытию тайны, которая поделит всю деревню пополам.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.