Пути и перепутья - [170]

От размышлений меня отвлек, толкнув в бок, Найденыш:

— Смотри-ка, Прохоров! Вон уселся в первом ряду. Только он нынче в гражданском, а в цех к нам приходил генералом. — Затем резко отшатнулся от балконного барьера: — Хаперский… — процедил сквозь зубы. — Ну и гад! Посмел явиться! Тебе Олег рассказал, что он выкинул?

Аркадий с рукопожатиями, как равный, обходил первые ряды, где разместилось начальство. И тут я возликовал, утвердился в своем праве сидеть на этом собрании: газета-то с портретом и «житием» бесподобного Хаперского не вышла!.. По стульям, вопреки премудрому Оборотову, не разложена!.. Зал сразу показался мне родней. А сколько в нем френчей, кителей, гимнастерок! А орденских планочек? Свои же люди, недавние солдаты!

Но я вновь отвлекся от зала, когда назвали и выбрали президиум, весь приковался к сцене, к красному столу с цветами.

Первым поднялся директор Прохоров и, присев у трибуны, углубился в папку с докладом. Вместе с Синицыным устроился перед микрофоном в центре стола парторг ЦК, в темном морском кителе. Олег сел где-то сзади. Промелькнула в нарядом платьице Надя Топоркова, скрылась за чьими-то широкими спинами. И снова Найденыш толкнул меня в бок:

— Хаперского-то за что на КП? За сволочизм? А рядом с ним что за гусь?

Аркадий сел во второй ряд президиума, на виду, с Оборотовым. И оттого, что я напрасно тщился разглядеть их лица с чертами, смазанными расстоянием, директорский доклад дошел до меня урывками. Прохоров связал его с подготовкой к заводскому юбилею, с переходом на новую продукцию — тепловозы, а главный упор сделал на технологическом перевооружении завода. Проблема механического цеха, из-за которого и разгорелся наш сыр-бор, в общем масштабе выглядела частной. Отставала основа основ: литейное производство — брак особенно шел в зимние месяцы. Хромало внутризаводское планирование, снабжение, отчего страдала ритмичность производства. «Но есть пример, как следует расшивать узкие места. Это наш механический цех», — вдруг услышал я. Директор поднял над головой синюю Надину папку.

— Вот с чего все началось в этом цехе! — торжественно провозгласил он. — Вы знаете нашего кадровика, передового строгальщика Александра Алексеевича Топоркова. Вы не раз аплодировали ему в этом зале. А теперь давайте поаплодируем его славной дочери, молодому инженеру Надежде Александровне и будем считать ее диплом защищенным перед всем заводом!.. Топоркова, встаньте!

Надя приподнялась в президиуме, но, услышав аплодисменты, спряталась за чьи-то спины.

Прохоров рассказал о том, как долго и тщательно Надя изучала резервы цеха и к каким важным выводам пришла. Поблагодарил Олега за то, что познакомил его с этим дипломом. Подчеркнул: «Это прекрасно, что новый комсорг ЦК тоже сын кадровика, незабвенного Ивана Сергеевича Пролеткина».

А потом меня снова отвлек Найденыш, весело прошептав:

— А о Хаперском-то генерал ни гугу! Молодчага! Будто этого змея и не было!

Об Аркадии и другие ораторы не упоминали. Но Хаперский все-таки был. И ему даже предоставили слово.

— Мне, признаться, очень тяжело расставаться с родным заводом, — сказал он чуть слышно. — В нем юность моя, он меня воспитал… — Аркадий возвысил голос. — Но я, товарищи, очень огорчен, мне просто не по себе: волей обстоятельств меня превратили чуть ли не в героя — зачинателя важных дел. Это ошибка! Я официально заявляю, что почин — дело всех и даже не одной Топорковой, которую я очень высоко ценю! Попробую объяснить свою точку зрения…

— Хитер гусь! — шепнул мне Найденыш. Но тут раздался чей-то громкий возглас:

— Короче! О деле давай!

И зал яростно зааплодировал этому возгласу! Завод уже, видно, все знал, во всем разобрался и выслушивать хитроумные излияния не желал.

После Хаперского выходили и другие ораторы, но я их не запомнил. Зато будто сам взошел на трибуну, когда предоставили слово Олегу: все боялся, что он не удержится от разноса Хаперскому. Но Олег, к моему облегчению, был сдержан и краток.

— Сказать многого еще не могу, на заводе недавно, — начал он. — Но о том, что наболело у комсомольского комитета, не умолчу. Слышишь нередко от некоторых начальников цехов, от мастеров: молодежь, дескать, разболтанна, ленива, плохо подготовлена по специальности в училищах, оттого и зарабатывает неважно, перебивается с воды на хлеб. История с механическим цехом показала, что это не так. И даже наоборот! Руководство цеха виновато, что труд молодежи как следует не организован. Поэтому комитет решил проверить, как обстоит положение с молодежью во всех остальных цехах. По итогам проверки, мы уже договорились с директором, проведем общезаводское собрание. А с докладом взялся выступить Игнатий Дмитриевич Прохоров. Но… — Олег выдержал паузу и повернулся к Прохорову, — но просим не обижаться, если наш содоклад окажется критическим…

Олег переждал легкий шумок в зале и, улыбнувшись, добавил:

— Вот… А завтра у нас комсомольский поход — километров на двадцать… С полной выкладкой… Если кто желает себя испытать, милости просим в шесть часов вечера к главной конторе… Независимо от возраста…

Когда собрание завершилось, мы долго с Найденышем дрейфовали в плотной толпе, стекавшей по узкой лестнице с балкона, пока не выбрались на улицу. Смеркалось. Найденыш затянулся дешевенькой папироской, затер ногой окурок, сказал: