Пути и перепутья - [33]

Со свирепым Перкунасом он столкнулся еще раз спустя столетия у Черного моря. В тот день они разошлись без драки или разговора. Видимо, он держал обиду на этого мужчину, когда жил здесь, но сейчас Митос не мог вспомнить, почему именно. Позже ему придется заново поискать его хронику. Он читал в записях про других Бессмертных, что тот потерял голову более двух тысяч лет назад, но никаких подробностей не помнил. Хотя он забыл, как прочесть последнее имя, упомянутое в письме, оно, кажется, обозначало смертного царя, ответственного за запрет Бессмертным покидать город, звали его Нар'ум. Или же это имя относилось к более позднему царю, он не был уверен.

Митос вытащил фотоаппарат и сделал несколько фотографий своего настольного прощального письма прежде, чем стереть его навсегда собственным рукавом.

* * *

Четыре наблюдателя, задыхаясь от возбуждения (а Эми все еще и от завершенного подъема) сидели, направив бинокли на Митоса. Тим удалился в лагерь, чтобы наконец выспаться. Он показал Эми, где на втором уровне находился ее отец, прежде чем провести ее дальше к третьему. Джо оставался на широкой, в основном неповрежденной прогулочной площадке, где ему не было нужды перелезать через что-нибудь. Эми была почти рядом, чтобы присоединиться к нему позже, когда придет пора спускаться. Доктор Золл и доктор Конрад были на четвертом и пятом уровнях соответственно, так как они не знали, как высоко и как далеко Митос может подняться, или вообще никуда не пойдет. Освещения не хватало для приличных фотографий, даже для Тима — специалиста по получению невозможных кадров, но оно позволяло определить, чем занимается Митос на втором уровне. Со своих наблюдательных пунктов через открытую крышу (ткань, придававшая скрытность частной жизни, давно исчезла) они могли смотреть вниз и следить за его достижениями, поскольку Митос осветил все вокруг своим фонарем. Хотя они не могли слышать друг друга, если не пользовались своими рациями, прозвучал коллективный вздох, когда Митос вошел в свою библиотеку и свет его фонаря вырвал из тьмы ряды табличек.

— Неужели мне удастся раздобыть стилос или кусочек мела, выброшенный Митосом почти пять тысяч лет назад? — мрачно спросила доктор Золл по рации остальных членов команды.

— Да, — ответил довольный Джо, — но я помогу тебе пронести это в любом случае. Полагаю, что они будут обыскивать наш багаж, но это может проскочить.

— Когда красный снег упадет, — предостерегла их доктор Конрад, наполовину серьезно, наполовину в шутку. — Они тебя обыщут, прежде чем разрешат выход из пещеры, не только багаж. Попробуй рискнуть.

Доктор Золл засмеялась, но приняла предупреждение всерьез.

— Ты права, мне не следовало шутить по этому поводу, — сказала она. — Джо, удалось установить, давно ли он был здесь в последний раз?

— Он сказал, и помните, что он может соврать, — уточнил Джо, — он сказал, что ему было менее пятисот лет. Но это чисто его догадка, и не ведитесь на утверждение, что он не жил здесь долго. Бессмертные оценивают время не так, как мы. И еще он часто уходил отсюда странствовать. Его старые дневники могут дать лучший ответ, — указал ей Джо. — У тебя получилось прочесть два числа, записанные в его биографии в галерее?

— Да, они являются датами по здешнему календарю, различающиеся на девяносто три года. Я считаю, что одна из дат — это когда он прибыл в пещеру, но неизвестно, родился он здесь или нет. Если бы он был местным, это могла быть реальная дата рождения; вторую дату считаем отмечающей некое значительное событие, в котором он участвовал.

— Может, когда он бежал из пещеры? — спросила Эми, вступая в радиобеседу.

— Нет, обе даты в начале надписи.

— Если он был чужеземцем, то, первая дата может быть годом рождения, который Митос сообщил этим людям, когда встретил их. При условии, что он сказал им правду, говоря о своем возрасте.

— Тогда вторая дата — это когда он присоединился к их культуре, в возрасте девяносто трех лет? — спросил Джо.

— Точно, — сказала доктор Золл. — Сейчас стоит задача перевести их в наш календарь и, возможно, у нас будет более точный его возраст, чем неопределенные «пять тысяч лет плюс-минус», на которых мы застряли сейчас.

— Может быть, я в состоянии помочь, — ответила доктор Конрад. — Напомни мне познакомить тебя с нашим археоастрономом, когда мы вернемся в лагерь.

Они продолжали смотреть, как Митос передвигался по своей библиотеке, перекладывая таблички там и сям, как он их фотографировал. Хорошая альтернатива для Наблюдателей, согласились они между собой, так как не было уверенности, что Митосу удастся вывезти таблички контрабандой из пещеры, или что они не повредятся при транспортировке. Никто не высказал предположение, что, может быть, Митос фотографирует таблички, поскольку намеревается уничтожить их, но такая мысль промелькнула у всех.

— Думаете, у нас будет шанс сфотографировать таблички самим? — спросила Эми по рации.

— Некоторые из них, — решила доктор Золл. — Если он их не уничтожит, сегодня попозже мы сможем сфотографировать их, а не только интерьер комнат.

— Или мы бы могли просто стащить пленку из камеры Митоса, — съязвила Эми. — Или Джо может.