Пути и маски - [22]

Эр Даола, побеждённый, швырнул в ира Пинто очередной свирепый взгляд. Если бы глаза могли резать, тот не досчитался бы ушей или носа.

Представив это, Ринцо чуть не улыбнулся, но потом вздрогнул, вспомнив о соколином пере… Сегодня он оставил его дома, но оно всё вставало перед глазами с пугающей отчётливостью.

Маги Дома Агерлан. Вот кто, наверное, может резать силой мысли.

Интересно, на чьей стороне Дом Агерлан — богини Велго или Прародителя (если их, конечно, вообще интересует религия)? И связан ли с ним кто-нибудь из находящихся здесь, за этим самым столом?

Несмотря на удушливую жару, Ринцо наполнил холод — точно во время лихорадки. Как это раньше не пришло ему в голову?… Угроза ведь может исходить от любого из тех, с кем он постоянно работает… Даже от тех, кого он называет друзьями.

Как всегда в Кезорре. Как всегда среди людей…

— Очнись-ка, Ринцо, — ир Пинто ласково тронул его за плечо. — Объявили перерыв. Прогуляемся?

* * *

Слуги распахнули высокие двери зала, и Правители разбрелись по коридору, чтобы размяться на пару минут — в основном группками по двое-трое. Только чар Гритто, умудрившийся подхватить простуду в такую жару, чихал в одиночестве, да чар Энчио, как всегда, гордо сторонился остальных. Ир Пинто, сдержанно сияя, подхватил Ринцо под локоть.

— Он согласился. Поверить не могу, что это случилось, — он сморщил нос в улыбке, и верхняя губа приподнялась, обнажая острые, как у хорька, зубы. Ринцо вдруг понял, что больше всего на свете хочет остаться один. Или увидеть Лауру. — А ты как думаешь, о Ринцо-который-сегодня-не-в-духе? Есть смысл порадовать простонародье праздником?

В конце коридора, у лестницы, обозначилось новое движение. Высокая девушка — рыжеволосая, в изношенной и грязной одежде — бурно жестикулировала, пытаясь объяснить что-то рослому керу [9].

— Может быть, — после паузы сказал Ринцо. — Но, знаешь, я сомневаюсь. Как сомневаюсь и в том, что нужно отправлять войска на помощь Дорелии… И тем более — объявлять об этом, точно хвастаясь. Это вызовет… протесты.

Да что там — это вызовет настоящую бурю… Ринцо вздохнул. Он понимал, что даже голосовать против нет смысла. Все всё равно поддержат вердикт чара Энчио, а его неразумный голос запомнят, и на некоторое время их с Лаурой жизнь окажется сильно подпорченной.

По крайней мере, на хорошо оплачиваемые заказы ей можно будет больше не надеяться.

— А ты, конечно, боишься протестов, пугливый крошка Ринцо?… — захихикал ир Пинто, думая уже явно о другом: он пожирал голодным взглядом рыжую девушку. — Мы раздавим их, не беспокойся… К тому же на Дорелию всё-таки ещё не напали. Альсунг не успел утвердиться на новых землях.

— Но это очень скоро случится, — вздохнул Ринцо. Ему порядком надоело озвучивать очевидное. Многие в Совете — даже ир Пинто, да и он сам, наверное, — лишены способности видеть картину в целом. Как видит Лаура — во всей совокупности теней, полутонов и мазков…

Он вспомнил, как любит Лаура пейзажи Ариссимы, вспомнил наброски её виноградников и холмов — то в утренней дымке, то в закатных лучах… Такая работа для неё была отдыхом, желанной паузой между чем-то серьёзным. Хрупкая красота линий — совсем как в ней самой.

— Кто это? — резко спросил ир Пинто. Рыжая девушка — очень бледная, непохожая на кезоррианку и, видимо, совсем измотанная — решительно направлялась прямо к ним. Кер шёл за ней следом, зачем-то взявшись за рукоять меча. — Посторонних во время заседаний сюда не пускают. Тем более нищенок.

— Мне она не кажется нищенкой, — возразил Ринцо. Девушка шагала, чуть откинув назад немытую голову, и осанка у неё была поистине королевской. Серое, наглухо закрытое платье из плотной ткани, истерзанное грязью и ветром, — такие носят на севере; но руки — тонкие и белые — вовсе не руки крестьянки или рыбачки… Может, певица? Или попавший в передрягу менестрель?

Правители провожали незнакомку удивлённо-насмешливыми взглядами. Вскоре стало понятно, что она направляется к растерявшемуся Ринцо. Кер виновато смотрел в пол.

— Добрый день, — сказала девушка по-кезорриански, но с акцентом, без всяких попыток поклониться. Глаза у неё были чёрные, как угли — и смело заглядывали прямо Ринцо в лицо. — Я хочу поговорить с эром Альей.

— У-у, шалунишка Ринцо, — смеясь, протянул ир Пинто. Он бесцеремонно продолжал оглядывать девушку с ног до головы и явно начинал нервничать. — А мы-то все считали тебя примерным семьянином… Эта барышня не слишком юна для тебя?

— Маэль, что ты несёшь? — вспыхнув, прошептал Ринцо. Он довольно редко обращался к кому-то из знакомых по имени, видя в этом знак особой близости — или особого раздражения. — Я впервые вижу её… Это я — эр Алья. Что Вам угодно?

— Я ищу госпожу Лауру Эсте. Мне сказали, что она замужем за Вами, и направили во Дворец Правителей. Я могу с ней встретиться?

Рубленые сухие фразы, острые скулы и упрямый подбородок… От девушки пахло, как после долгой морской дороги — проще говоря, воняло рыбой, потом и солью. Услышав прежнее имя Лауры, Ринцо схватил её за руку. Все страхи очнулись в нём одновременно.

— Оставьте нас, — попросил он кера и ира Пинто. Маэль хмыкнул, изобразив понимание: