Пути и маски - [18]

Тааль подумалось, что у Гаудрун нездоровая ненависть к копытам Турия. И снова благоразумно промолчала.

— Турий знает дорогу, — спокойно возразила она. — Ради нас он оставил своих друзей, так что я ему верю. А что до пропуска — у нас есть Эоле.

Впервые Тааль заметила, как текуче звучит это имя — текуче и естественно, будто движение воды в реке или крови в жилах. Может, у всех атури такие имена?

«Эоле», — почти беззвучно повторила влага во мху на дереве, и капли на листьях, и даже слюна толстого енота, что вгрызался в рыбью плоть где-то у ручья. Тааль вздрогнула.

— Что с тобой? — спросила Гаудрун, с подозрением прищурившись. — Ты… какая-то странная.

Тааль смутилась. Как такое можно объяснить?…

— Ничего. Просто поняла, что помощь атури и вправду много значит. Больше, чем я думала раньше.

Гаудрун ещё с минуту смотрела на неё, склонив голову набок, а потом щёлкнула клювом, словно прогоняя наваждение.

— То есть вся болтовня коняги насчёт «Шийи» и пророческих снов — не от его больного воображения?

Это окончательно вогнало Тааль в краску — даже захотелось, как в детстве, спрятать голову под крыло.

— Я не…

Её прервал диковатый звук издалека — крик, чуть похожий на конское ржание. Особый сигнал, которым кентавры созывают садалак для обсуждения чего-то важного или совместной работы. От Турия она слышала его второй раз — и теперь он пришёлся очень кстати.

— Летим, — сказала Тааль, расправляя крылья. — Турий что-то нашёл.

— Надеюсь, не сроки следующего затмения, — проворчала Гаудрун.

* * *

Кентавр стоял уже не на поляне — небольшом голом островке посреди зарослей, — где они оставили его, а немного восточнее. Тааль в полёте разглядела его серую спину — точно пятно возле сплетения крупных корней, приподнявших изнутри землю.

— Доброго дня вам, Тааль-Шийи и Гаудрун-Олгли, — негромко сказал Турий, заметив их. — У меня добрые вести.

Тааль улыбнулась, привычно устраиваясь у кентавра на плече. Гаудрун закатила глаза:

— А ты по-прежнему говоришь древними фразами, хуже старой Куари… И какая ещё Олгли?

— «Воительница», — невозмутимо ответил Турий и красноречиво дотронулся до колчана за спиной. — Думаешь, я не вижу, как жадно ты поглядываешь на мои стрелы?

Гаудрун слегка покраснела и не ответила. Тааль посмотрела на Турия осуждающе: тэверли уже причинили Гаудрун столько зла, что не стоило упрекать её в этом. «Только бы руки вместо крыльев, руки как у коняг!» — бормотала она иногда во сне, а по утрам Тааль делала вид, что не слышит.

Но прозвище, надо признать, ей шло.

— Так какие же это вести? — поторопила Тааль. Ей не терпелось двигаться дальше.

Турий кивнул на землю.

— Видишь тропу? — тропинка у него под копытами была совершенно обычной — они встретили немало таких в этом лесу: протоптаны зверями и кентаврами, а может, ещё кем-нибудь, кто прячется от любопытных глаз. Узкая и извилистая, она терялась то во мху, то в траве и скоро пряталась в зарослях. — Вот дорога, которую я искал. Она начинается здесь.

— Дорога Драконов? — в один голос спросили Гаудрун и Тааль: первая — недоверчиво, вторая — восхищённо. О Дороге Драконов — легендарной, в незапамятные времена проложенной тэверли — Турий мог говорить не умолкая. Она соединяла север материка с югом и Пустыней Смерти. «И именно сейчас по ней, возможно, везут пленных майтэ», — грустно подумала Тааль, отодвигая другую мысль: по ней идут, наверное, и войска тех, кого тэверли завлекли себе в союзники. Идут, чтобы увидеть их триумф, когда Врата Хаоса раскроются.

И чего же они ждут, чтобы раскрыться?…

— Точно, — кентавр кивнул — явно польщённый тем, что его слушали. — По ней мы и шли в прошлый раз, когда услышали зов тауриллиан.

— Совсем не похоже, — сказала Гаудрун, сверля взглядом невзрачную тропку. — Ты расписывал её как что-то грандиозное…

— Так и будет, — кивнул Турий, — но южнее, когда лес закончится. Нам ещё долго идти.

— Кому идти, а кому лететь, — усмехнулась Гаудрун. Она считала, что Турий замедляет их, и не упускала случая ему об этом напомнить.

Кентавр с тоской в глазах склонил светловолосую голову.

— Без проводника мы давно сбились бы с пути или погибли, — твёрдо сказала Тааль. С рассеянной благодарностью Турий погладил ей перья.

— Ты права, Шийи. Придётся вам потерпеть бескрылого… А ещё вы бы не выжили без защиты — я ведь выбираю для вас безопасные места. В этих краях столько сторонников тауриллиан, что и представить трудно, — он указал на гладкие тёмные камушки, видневшиеся под папоротником у корней и, шагнув вперёд, брезгливо тронул копытом один из них. Дрогнув, камушек немедленно оброс членистыми лапками и выбросил жало. Тааль испуганно обхватила когтями плечо Турия, чтобы он скорее отошёл.

— Каменные скорпионы, — пробормотала она. — Так далеко в лесах… Совсем рядом с Великой Рекой.

— А южнее их ещё больше — целые колонии, — сказал Турий, покосившись на присмиревшую Гаудрун. — Это знак, что мы на верном пути.

«Хнакка», — вдруг явственно расслышала Тааль откуда-то снизу. Горячим шёпотом, полным злобы и раскалённого песка. «Хнакка, Хнакка, Хнакка».

Скорпион, клацнув жвалами, вновь съёжился и обратился в камень. Но Тааль успела понять, что слышала его голос — как бы нелепо это ни звучало. «Что же со мной происходит?…»