Пути-дороги - [31]

– Из данного послания следует, что у вас какая-то беда. Правильно? – отложил я письмо на край стола. – Кстати, почерк Марии Александровны мне неизвестен, это к слову.

– Соты, пчелы и портсигар, – ответила та.

Хм, мне таким образом передают условные слова, которые знали я и графиня? Н-да, воображение у Марии Александровны не фонтан. По отдельности многим известно про ее мне подарок, а уж то, как и чем пытался лечить, и подавно.

– Предположим, что письмо от Смеевой, – пожал я плечами, вытащил портсигар, достал из него папиросу и закурил. – Пока мы топчемся на одном месте. Проблема ваша мне неизвестна, как и то, кем вы являетесь.

Женщина побарабанила пальчиками по столешнице, вздохнула и… Встала, сказав:

– Не думаю, что вы мне поможете, Маша ошиблась.

И что на это ответить? Молчу, продолжаю папироску смолить, жду, когда дама уйдет, но та продолжает стоять. Она ждет, что начну ее упрашивать остаться и поделиться проблемами? Да на фиг надо! Внутри начало подниматься раздражение, несмотря на то что отдохнул и вкусно поел.

– Иван Макарович, так вы мне поможете? – нелогично спросила незнакомка и вновь села.

– Вам нужно что-то перетащить или пол подмести? – резко ответил и сам поморщился. – Наверное, хватит играть в какие-то свои игры и пора выложить все начистоту. Могу пообещать, раз графиня Смеева попросила, что разговор останется между нами, чем бы он ни завершился, но не более того.

– Но вы же доктор!

– И что с того? Давайте начистоту! У меня много дел запланировано, на пустые разговоры время терять не хочу.

Тяжкий вздох, а потом дама закинула вуаль на шляпку и посмотрела на меня. Ну, симпатичная, волосы рыжие, вьются, глаза крупные – зеленые, черты лица правильные. Холодновата, правда, но в какой-то степени красива.

– И что? – уточнил я, видя, как на лице незнакомки написаны растерянность, удивление и толика гнева. – Не серчайте, но мы незнакомы.

– Вы и в самом деле меня не узнали? – уточнила она.

– Простите, но нет, – покачал я головой.

– Я – Ольга Десмонд!

– Чурков Иван Макарович, приятно познакомиться, – ответил ей.

– И вам ничего не говорит мое имя?

– Красивое, в России у императрицы такое же, – чуть развел я руками.

Моя собеседница озадаченно покачала головой и полезла в сумочку. Оглянувшись по сторонам, достала несколько фотокарточек и положила их передо мной картинкой вниз:

– И это не видели?

Взял в руки фотки, мысленно хмыкнул. Десмонд танцует на помосте, публика аплодирует, а на самой девушке наряд условен, она практически голая, впрочем, думаю, когда представление окончится, то на ней и в самом деле ничего не останется. И это притом, что обнаженные женские тела под негласным запретом. В моем времени это можно считать эротикой, но тут… гм, откровенная порнография! Кстати, фривольных открыток хватает, но стоят они недешево и достать их не так легко. Понятно, почему моя собеседница в таком наряде и лицо скрывает – наверняка популярна, и каждый второй ее в лицо знает. Осталось понять, для чего ей потребовались мои услуги и что за беда приключилась.

– Красиво, но не поверите, в данном наряде вы не хуже выглядите. Что же касаемо фотокарточек, то позвольте вас разочаровать, – протянул ей снимки.

– А вы не врете, – задумчиво проговорила Десмонд, убирая снимки в сумочку.

– Не имею привычки, в лучшем случае – промолчу. Кстати, это ваша охрана или поклонники? – кивнул в сторону столика, где продолжала сидеть троица подозрительного вида.

– Да, мои, слишком много имею поклонников и противников, есть чего опасаться.

– На сувениры порвут? – хмыкнул я, вспомнив, как иногда встречала популярных людей толпа в моем времени.

– Простите? – склонила Десмонд голову.

– Не обращайте внимания, иногда говорю то, что на уме, но расшифровывать мысли не стану, – загасил я папиросу. – Так какая же у вас беда?

– Но вы поможете?

– Ничего не могу обещать, сперва хочу услышать о проблеме, – осторожно ответил ей.

История юной танцовщицы, которая, по ее словам, имеет известность не только в Германии, но и во всей Европе, а также и в России, оказалась банальной. Девушка, а ей еще и восемнадцати лет нет, плохо себя чувствует. С Марией Александровной они оказались знакомы, и когда та ей рассказала свою историю, она и решила ко мне обратиться. Даже собиралась отправиться в Россию, но случайно узнала, что я прибыл в Германию, и постаралась встретиться.

– И как же вам удалось отыскать меня в данном ресторане? – поинтересовался я.

– Ой, это не так сложно, как кажется, – усмехнулась девушка. – О вашем визите в Мюнхен к какому-то ученому мне стало давно известно.

– Но от кого? – поразился я, пытаясь вспомнить, когда выразил желание посетить Рентгена.

– Так Маша мне поведала, а той, как поняла, доверенный слуга сообщил, – дернула Десмонд плечиком.

Ага, Лаврентий каким-то образом прознал о моих намерениях. Правда, я скрывать ни от кого не пытался, но ведь отправился, можно сказать, спонтанно! Что-то моя собеседница скрывает! Впрочем, у каждого могут иметься тайны, и не мне их разгадывать.

– Допустим, – кивнул я, – но спрашивал именно про ресторан!

– В Берлине пересечься с вами не удалось, отношения у меня с Брауном натянутые, тот выступает за мораль, а меня относит к развратному элементу.