Пути-дороги - [15]

Андрей молча сел в седло и поскакал.

Марина с утра работала на волобуевском огороде. Она срывала молодые огурцы и складывала их в большую плетеную корзинку.

За высокими тополями послышался стук подков о деревянный настил моста. Затем из–за камышовой заросли показался всадник. Не доезжая до огорода, он спрыгнул с лошади и бегом направился к Марине. Девушка вскрикнула, узнав Андрея.

Первое мгновение они молча смотрели друг на друга. Заметив, что Марина пошатнулась, Андрей подхватил ее и крепко прижал к груди.

Очнувшись, она полными радости глазами пристально смотрела на Андрея.

«Андрей, счастье мое! Родной мой! Жив, жив!» — говорили ее глаза, но губы уже дрогнули в такой знакомой Андрею насмешливой улыбке:

— Устала я корзины с утра тягать. Голова закружилась, а ты рад скорее облапить. Пусти, медведь.

Но Андрей, не слушая Марину, жадно искал ее губы своими губами и, найдя их, еще крепче обнял девушку.

Взявшись за руки, они пошли с огорода. Конь Андрея, почувствовав свободу, беззаботно принялся ощипывать листья молодой капусты.

Андрей и Марина сели на краю балочки и стали говорить о разных пустяках, не решаясь коснуться того, что их волновало. У воды в камышах клохтала лыска, сзывая разбегающихся цыплят. Над рекой с пронзительными криками носились чайки, зорко высматривая в воде зазевавшуюся рыбешку. Высоко в синем просторе звенела гриль черногрудого жаворонка.

— Что так смотришь на меня, Андрейко? — Марина смущенно улыбнулась. — Что, с лица спала, глаза ввалились? Замучил он меня работой, идол рыжий. Сил моих нет! Руки наложить на себя хотела…

Андрей, ласково обняв ее, привлек к себе, не давая говорить:

— Знаю. Все знаю… Не надо!

Так сидели они молча, прижавшись друг к другу. Наконец Андрей встрепенулся:

— Уйдем, Маринка, отсюда. Сейчас же уйдем.

Андрей поднялся, помог Марине встать. Она беспокойно оглянулась:

— Погоди, Андрей, надо огурцы взять, а то хозяйка ругать будет. — Но, взглянув на Андрея, озорно махнула рукой. — А черт с ними, пускай сама их несет.

Во дворе, около новой, блистающей свежей краской косилки стоял Волобуй. Его одутловатое лицо с ярко–рыжей бородой выражало безграничное довольство.

Увлекшись осмотром, он не заметил подошедшего сзади Андрея.

— Здравствуйте, Степан Титович! — с трудом сдерживая гнев, проговорил Андрей.

Волобуй обернулся.

— А, это ты, Андрей! Ты что ж, не от Богомола ли приехал? — и, окинув удивленным взглядом Андрея, смущенно пробормотал: — Да тебя и не узнать. Прямо офицер, да и только!

Андрей, не отвечая, продолжал в упор смотреть на Волобуя. Тот, делая вид, что не замечает колючего взора Андрея, приветливо улыбнулся:

— Ну, что ж… Герою завсегда рад. Пойдем в хату, найдется что выпить.

Волобуй хотел было пройти мимо Андрея, но, взглянув ему еще раз в лицо, невольно отступил назад.

Андрей шагнул и схватил его за чесучовую рубаху:

— Погоди, Степан Титович, дело есть… Ты что ж, подлюка брюхатая, к чужим девкам лазишь, а коли они тебе, черту старому, не поддаются, так ты их со свету сживаешь?

Волобуй осел в руках Андрея грузным мешком:

— Пусти! Тебе кажу, пусти! Ратуйте! Ра–а–а-а…

— Цыц! Зараз кишки выпущу!..

Выглядывавшая из конюшни голова работника быстро спряталась назад.

— Говори, за что девка в синяках ходила?

Волобуй испуганно бился в руках Андрея, хрипел и наливался кровью.

Тряхнув Волобуя еще раз, Андрей швырнул его изо всех сил на косилку. Волобуй стукнулся боком о полок и растянулся на траве. С омерзением плюнув на него, Андрей зашагал к крыльцу.

Войдя в кухню, он взволнованно выкрикнул:

— Собирай, Маринка, вещи, зараз в станицу поедем!

Марина бегом направилась в чулан и через несколько

минут вынесла оттуда завязанные в узелок свои пожитки.

Кухарка, посмотрев в окно, всплеснула руками:

— Ой, лишенько! Очухался рыжий боров — хлопцев зовет. Ой, беда вам будет!

Андрей угрюмо усмехнулся:

— Ну, хлопцы меня не тронут, а сам не посмеет…

Взяв Марину за руку, он вышел на крыльцо.

Волобуй, собравший около десятка работников, увидев Андрея, заорал:

— Вяжите его, хлопцы! Мы его, мерзавца, к атаману отвезем!

Работники нерешительно топтались около Волобуя, боясь подступиться к Андрею. Волобуй исступленно визжал:

— Хватайте его! Вяжите его, бандюгу треклятого! Выпустите — всех со двора сгоню!

Андрей, оставив Марину на крыльце, подошел к дереву, отвязал коня и прыгнул в седло. В руках у него блеснула кривая турецкая сабля.

Работники бросились к воловнику. Волобуй споткнулся о камень и упал на четвереньки. Сабля, описав полукруг, со свистом опустилась плашмя на жирный волобуевский зад.

Волобуй ткнулся лицом в землю. Полоснув его еще несколько раз плашмя, Андрей подъехал к крыльцу. Марина, подхваченная им на руки, вскочила в седло, и конь карьером вынес их в открытые настежь ворота.

Из воловника выглядывали, давясь смехом, волобуевские работники.

… Усталые, но бесконечно счастливые, подходили Андрей и Марина к станице. Сзади них шел в поводу Андреев конь, отмахиваясь хвостом от комаров.

У Семенных Марину встретили всей семьей. Григорий Петрович, обнимая смущенную Марину, ободряюще улыбнулся:

— Ну, дочка, будь в этом доме хозяйкой. А как Андрей с фронта придет, новую хату вам построим.