Пути-дороги - [39]

9. Рядовой Ференц Домонкаш, городь Шальготарьян-Киштеренье;

10. Геза Цегледи, рабочий трудового лагеря 101/50, инженерная рота, город Пештсентэржебет;

11. Рядовой Лайош Кара, первая рота 1-го саперного батальона, город Дорог-Кестёле;

12. Ференц Хидвеги, 442-я транспортная рота, село Чакторня;

13. Рядовой Рудольф Надь, пятая рота 2-го батальона 38-го пехотного полка, село Надьварад;

14. Шандор Декан, рабочий 402-го трудового лагеря, город Будапешт;

15. Рядовой Золтан Фабри, пятая рота 2-го батальона 38-го пехотного полка, город Кашша.

Обращение было опубликовано в 3-м номере газеты «Игаз со» в феврале 1943 года.

В те дни жизнь в лагере необычайно оживилась. В результате успешного зимнего наступления Советской Армии в плен были взяты десятки тысяч гитлеровцев и венгров, многие из которых оказались в Красногорском лагере. Так, к нам в лазарет привезли капитана Даниэля Гёргени, который попал в плен вместе с двумя венгерскими генералами графом Марцеллом Штоммом и Ласло Дежё и майором генерального штаба Чатхо. Однако венгерским генералам не удалось избежать участи десятков тысяч рядовых солдат, переживших тяготы отступления под Воронежем. Голодные и холодные, брели они по бескрайним заснеженным полям, согнанные с дорог и шоссе своими немецкими союзниками, стремившимися побыстрее уйти. Генерал Марцелл Штомм так отморозил ноги, что ему пришлось, их ампутировать. Исхудавший — одна кожа да кости — капитан Гёргени попал в лазарет тоже с обмороженными ногами. Высокий и худой, он не мог ходить; нам с Марковичем пришлось нести его в палату, как маленького, на руках. Обоих генералов поместили в отдельной палате.

Много раз перевязывали мы с Иваном Калистратовичем страшные раны на обмороженных ногах Гёргени. Он терпеливо и даже с некоторой философской иронией переносил эти мучительные перевязки. Скоро мы полюбили этого скромного, дружелюбного капитана: он заметно отличался от своих чванливых и грубых коллег, какими мы привыкли видеть кадровых венгерских офицеров.

Часто к нам в лазарет захаживал Золтан Фабри. Он приносил капитану Гёргени книги и газеты, подолгу разговаривал с ним. Мы с интересом слушали откровенные рассказы капитана о том, как он попал в плен, восхищались его открытым осуждением поведения немцев, критикой венгерского командования, действия которого привели к большим человеческим жертвам. Уже через два месяца Гёргени выступил в газете «Игаз со» со статьей и открыто встал на сторону антифашистского движения.

Постепенно затянулись раны на культях генерала Штомма. Главный врач лагеря заказала ему в Москве протезы и терпеливо учила его ходить.

Оба генерала общались преимущественно с майором генерального штаба Чатхо, который, по словам Гёргени, всегда отличался антисоветскими настроениями и боготворил немцев. Больше того, он несколько раз то тайно, то открыто предупреждал капитана Гёргени и даже угрожал ему расправой за его участие в антивоенном и антифашистском движении. Но запугать капитана Гёргени было невозможно.

Жизнь венгерских военнопленных в лагере номер 27 взбудоражил не только массовый приток новых пленных после катастрофы венгерских войск под Воронежем, но и блестящая победа Советской Армии под Сталинградом.

Главной целью крупного летнего наступления немцев в 1942 году, в котором в качестве солдат Второй венгерской армии приняли участие и мы с моим другом Марковичем, было взятие Москвы. Гитлер тщательно скрывал план наступления, отчасти наученный горьким опытом уже пережитых поражений, отчасти для того, чтобы ввести в заблуждение советское командование. Поэтому он во всеуслышание заявил, что главной целью летнего наступления немецких армий является захват Кавказа с его нефтью. И действительно, развив широкую наступательную операцию, гитлеровцы оккупировали восточные области Украины, форсировали Дон, вышли в район Кубани и Северного Кавказа и рвались к Сталинграду. Шестой немецкой армией, имевшей задачу захватить Сталинград, командовал генерал-полковник Паулюс.

Крайним сроком взятия Сталинграда Гитлер назначил 25 августа 1942 года. Мы с Марковичем к этому времени уже находились в плену и, разумеется, ничего не могли знать об этих широких планах гитлеровского командования. Еще меньше мы рассчитывали на личную встречу в Красногорском лагере для военнопленных с генерал-фельдмаршалом Паулюсом.

У обитателей лагеря было много времени и для серьезных раздумий, и для пустых мечтаний. Сообразно своим политическим убеждениям одни из них мечтали о свободе, другие — о скором завершении войны. Но все были склонны за каждым, даже незначительным случаем видеть исключительно важное событие. Однажды утром в лагерь въехало несколько грузовиков с солдатами. Вместе с начальником лагеря солдаты осмотрели бараки, выбрали один из них, вывели оттуда всех его обитателей с вещами, построили и провели перекличку по списку. Причем делалось все это по-военному быстро. Пленные стояли в строю, не зная, что с ними будет, и с тревогой в глазах ожидали неизвестно каких изменений. Их тревогу можно было понять, особенно если принять во внимание, что Красногорский лагерь считался хорошим местом подобного рода.