Пути-дороги - [109]

Дома в селе были разбросаны по склонам холмов. Большие богатые дома стояли у подножия холмов, окруженные садами и огородами. Домишки победнее тесно лепились друг к другу, образуя несколько улиц. Сбоку от большой площади в центре села протекал ручей, вдоль которого росли развесистые ивы. На другом конце площади стоял длинный сарай, который мы быстро переоборудовали под склад.

Мы, венгры, расположились в холмистой части села, так как нас очень привлекали сады с фруктовыми деревьями, где мы себя чувствовали почти как дома, да и пейзаж там был очень похож на наш задунайский. Штаб школы разместился возле волейбольной площадки. На ней же развернули в палатках полевую кухню, а рядом поставили столы и скамьи.

Возле каждого дома имелись просторные сараи. Мы убрали их, застлали соломой спальные места, а перед ними поставили столы и скамейки. Чуть повыше сараев, в домике на склоне холма, поселился Дюла Рац. Оттуда хорошо просматривалось расположение школы. Командиром нашей роты стал Золтан Ерлеи. Мы с Пиштой обратились к нему с просьбой выделить нам какое-нибудь жилье, где мы могли бы быть вместе. Разрешение мы получили, по жилье нужно было искать самим. Обошли почти все домики, стоявшие вдоль ручья, и наконец остановили свой выбор на длинном доме, за которым раскинулся великолепный сад с фруктовыми деревьями и цветником. Под окнами рос жасмин, щедро расточая свой аромат. Хотя во дворе сердито лаяла черная лохматая собака, мы все же решили поселиться в этом доме. Одну из комнат почти полностью занимала громадная русская печь, на которой вполне могли спать два, а то и три человека. На ней спали хозяева. Отсюда дверь вела в нашу комнату, где стояли две кровати с уложенными чуть ли не до самого потолка перинами и подушками, накрытыми вышитыми покрывалами и накидками. Со стен на нас смотрели многочисленные иконы, обвешанные накрахмаленными рушниками, искусно вышитыми руками украинских женщин. Посреди комнаты стоял стол, накрытый белоснежной скатертью, на которой красовался букет великолепных роз. Правда, в доме уже жил партизан радист, которому нравился не столько сам дом, сколько жирные щи, которые превосходно варила хозяйка. И варила она их столько, что могла накормить всех. Наше вселение отнюдь не было мирным, но мы твердо стояли на своем, и радисту пришлось согласиться.

Обучал венгерскую роту лейтенант — молодой красивый блондин, который прибыл из какой-то войсковой части. Он был хорошим строевиком и начал обучать нас ходьбе строевым шагом и отдаче чести. Излишне говорить, что нашим ребятам это пришлось не по вкусу, так как они не собирались заниматься бессмысленной муштрой. В конце концов командование школы тоже пришло к выводу, что нам такая подготовка ни к чему.

Рано утром мы шли к ручью умываться и купаться, а потом я вместе с сельскими женщинами стирала в нем белье.

По вечерам мы с Пиштой подолгу гуляли по холмам, собирали васильки и дикие маки, наслаждались солнцем, молодостью и были бесконечно счастливы.

Однако скоро начались и беды. Как-то ночью местные националисты подожгли наш склад с боеприпасами. Хорошо еще, что он был почти пустым. Потом мы заметили, что к нашему хозяину стали приходить какие-то таинственные личности, с которыми он встречался обычно в саду. Мы заподозрили его в том, что он является националистом, а точнее — их руководителем. Однако мы на хозяина почти не обращали внимания, так как у нас продолжался медовый месяц, а под нашими окошками цвел опьяняющий жасмин.

Однажды под вечер во время прогулки мы вдруг услышали венгерскую речь и вскоре увидели на дороге колонну венгерских солдат, в которой было не менее ста человек. Во главе колонны шел толстый низенький офицер лет сорока. Это прибыла первая группа венгерских антифашистов, возглавляемая Золтаном Вашем.

Мы, ветераны-партизаны, почти все носили советскую военную форму, а солдаты из вновь прибывшей группы были одеты в военную форму венгерской армии. Непонятно было только то, где они достали так много нового венгерского обмундирования.

Объяснил нам это опытный революционер и интернационалист майор Советской Армии Рудольф Гарашин, который по поручению загранбюро нашей партии объезжал лагеря для военнопленных с целью подобрать людей для нашей школы.

Отобрав венгров добровольцев для партизанской школы, он увидел, что вид у них очень плохой, поскольку все они одеты в старое изорванное обмундирование. Гарашин решил, что вести их в таком виде в партизанскую школу просто неудобно. Но имевшееся на складе обмундирование было и того хуже. Тогда он начал искать его в самих лагерях и нашел. Здесь было много венгерских офицеров, унтер-офицеров и даже солдат из штабов, которые имели совсем новое обмундирование. Их выстроили на плацу лагеря, а напротив построили тех, кто изъявил желание учиться в партизанской школе. Гарашин прошелся вдоль строя, хитроватым взглядом окинул тех и других, а потом громко приказал:

— Раздеться!

Пленные с изумлением посмотрели на русского майора, вернее, на венгра в русской форме, не понимая, чего он от них хочет.

— Раздеться! Разве я не ясно приказал?! — грозно повторил он.