Путевой обходчик - [20]

— Ну да, ездил, — вынужден был признать Костя.

— Ну и? — недобро прищурился Гром.

— А что сказать? — Костя с показной небрежностью пожал плечами: — Это его шлемак. Шплинта.

— Значит, он здесь был, — констатировал Гром.

— Выходит, был, — кивнул Костя.

— А на хрена ему шлем, если он должен был приехать за нами на машине?

Костя промолчал, явно не зная, что ответить.

— Что-то здесь не так, — тихо проговорил Иркут, глядя на Грома.

Плечи Ольги все еще вздрагивали.

— Господи, я так испугалась… Что это за штука и откуда она здесь взялась? Вы знаете, чья она?

Костя швырнул шлем на землю:

— Да хрен с ним, со шлемом. И со Шплинтом тоже. Гром, ты же сам сказал — надо идти к выходу.

Гром повернулся и посветил фонарем на стены.

— Назад пути нет, — угрюмо сказал он. — Остается идти вперед.

За спиной у Кости послышался шорох. Он обернулся и увидел, что Пахомов пытается высвободить руки из пластикового хомута.

— Даже не думай — сразу грохну, — предупредил бандит.

Пахомов прервал свое занятие и с ненавистью посмотрел на Костю.

— О господи! — воскликнула Катя. — Да развяжите же нам руки, изверги. Мы не убежим. Даю вам честное слово! Ольга из-за вас чуть ногу не сломала!

Гром задумчиво посмотрел на заложников. Катя хотела добавить еще что-то, но он не дал ей такой возможности:

— Отставить разговоры. Все за мной! Иркут, на тебе разведка.

Иркут кивнул и через секунду исчез во тьме. Гром поправил на плече сумку с деньгами и двинулся за ним следом.

Пропустив вперед заложников, Костя остановился и поднял шлем. Глянул, не смотрит ли кто, и быстро пошарил в нем рукой. Достал ультрафиолетовый фонарик и скользнул лучом по стенам.

— Костя! — окликнул его Гром. — Не отставай!

— Да, Гром, иду.

Он бросил шлем, передернул затвор пистолета и быстрыми шагами нагнал группу.

Катя с Ольгой, пошатываясь и спотыкаясь, брели по туннелю. Обе девушки устали. Кроме того, они были страшно напуганы.

— Оль, — шепотом позвала Катя. — А ты веришь в байку, которую этот придурок рассказал?

— Про чернобыльцев в подземелье?

— Угу.

Ольга покачала головой:

— Не верю. Она из серии, когда маленький крокодильчик упал в унитаз и попал в канализацию, там питался крысами и достиг неимоверных размеров.

— А мне кажется, что в этом что-то есть. Ну, то есть… Господи, Оль, да неужели ты не чувствуешь, что здесь что-то не так?

Ольга посмотрела по сторонам и поежилась.

— Еще как чувствую, — тихо согласилась она.

Некоторое время девушки шли молча. Потом Катя опасливо покосилась на Костю и, понизив голос до хриплого шепота, спросила:

— Оль, а ты заметила, как этот гад что-то искал в шлеме?

— Да, видела.

— Может, сказать Грому?

Ольга сдвинула брови.

— Если хочешь выжить, лучше не вмешивайся, а то быстро на тебя стрелки переведут, — твердо сказала она. Помолчала и добавила: — Это бандиты, у них волчьи законы.

Катя вздохнула.

— Может, милиционеру сказать? — робко спросила она. — Все-таки он представитель закона.

Ольга не удержалась от горькой усмешки:

— Какой он здесь милиционер. Он такой же заложник, как и мы. Ему еще хуже.

— Ну и правильно, — со злостью проговорила Катя и даже сжала кулачки. — Нечего глазки строить. «Аргумент закона», «Направлю — не направлю». Размазня. Вот Гром — это мужик!

Ольга посмотрела на Катю с удивлением:

— Катя, о чем ты думаешь? Мы не знаем, что с нами будет через десять минут!

Та потупила взгляд:

— Ты думаешь, все так плохо?

— Я думаю, даже они не понимают, насколько все плохо, — ответила Ольга.

Катя снова вздохнула. Хотела еще что-то спросить, но передумала. Чего тут спрашивать, когда и так все ясно. Вернее, ничего не ясно, и от этого еще страшнее.

Пахомов шел, прихрамывая и что-то бормоча себе под нос. Ольга посмотрела на его спину и вдруг вспомнила все сегодняшнее утро. Еще вчера вечером ее одолевали мрачные предчувствия. Во-первых, кошка. Весь вчерашний вечер она ходила за Ольгой как привязанная. А стоило Ольге сесть, как тут же прыгала на колени и, поднимаясь на задние лапы, клала мордочку ей на плечо.

— Да что с тобой такое, Алиса? — смеясь, спрашивала Ольга. — Я ведь дома.

Обычно кошка вела себя так, когда Ольга собиралась в дорогу. На несколько дней в Алушту, или на недельку к маме, в Ростов. Обычно в такие вечера в прихожей наготове стояла дорожная сумка. Но сейчас никакой дороги не предвиделось, и пустая сумка валялась на антресолях.

— Глупое создание, ты отстанешь от меня или нет?

Но кошка продолжала льнуть. На душе у Ольги сделалось неспокойно.

И ладно бы только кошка. За ужином Ольга вдруг заметила, что ест из треснувшей тарелки, чего она терпеть не могла. Потом, когда ложилась спать и пыталась завести будильник, выяснилось, что будильник не работает. Батарейки сели. Пришлось выбираться из постели и брести за мобильным телефоном.

А утро! Для начала она проспала на двадцать минут. Когда в спешке собиралась, перепутала сумки и схватила зимнюю, с меховой оторочкой. Заметила только в лифте. Пришлось возвращаться домой. Вернулась, поменяла сумку, вышла из квартиры, заперла дверь на ключ и вдруг вспомнила, что забыла посмотреться в зеркало. А ведь возвращаться — плохая примета; не посмотришь в зеркало — быть беде.