Путеводный нейрон. Как наш мозг решает пространственные задачи - [66]
Карты Аршамбо отражают наше восприятие города. Когда мы не следуем указаниям спутниковой навигации, мы руководствуемся чувствами, предпочитая маршруты, которые мы знаем или любим. Исследователи, анализировавшие, как ориентируются в городе пешеходы, курьеры на мотоциклах и водители такси, отмечали, что все они инстинктивно выбирают маршруты с минимумом поворотов или те, которые как можно меньше отклоняются от направления к цели, потому что эти маршруты кажутся короче, даже если ехать по ним к месту назначения дольше[363]. Такая тактика может снижать когнитивную нагрузку: город – это очень сложная среда, и мы упрощаем себе задачу, если перемещаемся по траектории, максимально приближенной к прямой линии.
Разумеется, пешеходы вольны выбирать любой маршрут, и их привычки могут быть важным индикатором того, насколько хорошо городская инфраструктура приспособлена к потребностям его жителей. Во всех поселениях можно найти «народные тропы» – неофициальные дорожки: они появляются, когда люди находят маршруты более удобные, чем те, что проложены планировщиками. В книге «На маршруте» (On Trails) Роберт Мур отмечает, что такие тропы существуют даже в тех городах, где властвуют самые репрессивные режимы в мире – в северокорейском Пхеньяне, в столице Мьянмы Нейпьидо, в туркменском Ашхабаде. Он называет их «географическими граффити»: по его словам, они отражают «неспособность авторитаризма предсказать наши потребности и контролировать наши желания. В ответ планировщики городов иногда пытаются силой навязать народные тропы. Но эта тактика обречена на провал – результатом становятся вытоптанные зеленые изгороди, вырванные из земли указатели, поваленные заборы. Мудрый планировщик действует согласно желанию жителей, а не вопреки»[364].
Нам нужны народные тропы и все остальные хитрости навигации, чтобы сделать наши города более знакомыми и понятными. Система восприятия пространства в нашем мозге формировалась сотни тысяч лет назад, чтобы помочь нам осмыслить мир. Она не очень приспособлена к городскому ландшафту с его ограниченными пространствами, типовой архитектурой, недостатком заметных ориентиров и изобилием границ. Хуже того, жизнь в городе может быть связана с сильным стрессом, который всегда мешает ориентироваться. Нейробиолог Колин Иллард, исследующий влияние городского дизайна на психику, обнаружил, что, хотя жители таких густонаселенных городов с интенсивным движением транспорта, как Лондон и Мумбаи, утверждают, что не обращают внимания на хаос, их стрессовая реакция, измеряемая по электрической проводимости кожи и потоотделению, буквально «зашкаливает». Иллард считает, что жители этих городов просто привыкли к постоянному стрессу и уже ждут его. Беда в том, говорит он, что «психологическое состояние влияет на ваше здоровье»[365].
Города влияют на нас больше, чем кажется на первый взгляд. Такие нарушения психики, как депрессия и тревожность, у горожан встречаются на 34 % чаще, а у тех, кто вырос в городе, вероятность развития шизофрении по меньшей мере в два раза выше[366]. Городская жизнь изменяет биологию мозга. Шум, избыток раздражителей, бешеный ритм жизни – это лишь одна из причин. Гораздо серьезнее социальный стресс: в городе трудно завязать серьезные отношения и легко быть одиноким. Здесь могут помочь специалисты по городскому планированию, предусматривая общественные пространства, в которых люди захотят бывать и которые поощряют социальное взаимодействие – и чем больше в них будет зеленых насаждений, тем здоровее будут люди в обществе[367]. Скорее всего, вам больше захочется поговорить с другими на прогулке в парке или на пешеходной улице, а не в ожидании зеленого сигнала светофора на оживленном перекрестке. Жить в городе легче, если он понятен и в нем легко ориентироваться – снижается нагрузка на мозг. Кроме того, вы не испытываете стресса, если знаете, куда идете, и можете наслаждаться прогулкой.
В Лондоне мое любимое место – Лондонская библиотека на Сент-Джеймс-сквер. От всех других библиотек, выдающих книги на дом, она отличается тем, что посетителям в ней разрешается свободно бродить среди стеллажей, длина которых, если поставить их в ряд, составляет без малого 30 километров. Стеллажи расположены на девяти этажах и разделены одинаковыми чугунными решетками; если вы внимательно не изучили план этажа или не стоите у окна, вам будет трудно определить, в какой части здания вы находитесь, не говоря уже о том, в каком направлении смотрите. Здесь приятно бродить среди книг, но, если у вас не слишком хорошо с навигацией, лучше не пытайтесь. Обычно я сижу за письменным столом, спрятанным между стеллажами, и вечерами тишина нарушается лишь звуком усталых шагов, когда кто-то в поисках раздела французской литературы снова оказывается среди шотландских антологий или пытается найти лестницу, которая приведет его к выходу.
Возможно, ориентироваться в незнакомом здании гораздо труднее, чем на незнакомых улицах. Обзор ограничен, полезных ориентиров мало, на маршрутах может оказаться множество поворотов; вы отданы на милость архитекторов, а они не всегда милосердны. В многоэтажных зданиях дополнительной проблемой становится тот факт, что, по всей видимости, мозг строит карту по вертикали совсем не так, как по горизонтали, и это объясняет, почему многие люди путаются, если разные этажи не похожи друг на друга
Может ли стать приключением выбор рождественских подарков? Или ремонт в комнате? Ещё как может, если за дело берётся Паддингтон – медвежонок, прибывший в Лондон из Дремучего Перу. Не всякий медведь умеет обращаться со старинным фотоаппаратом, ловить грабителей и клеить обои. Конечно, не всё получается, как задумано, ведь в медвежьих лапах не так-то просто удержать кисть, да и костюм знаменитого сыщика великоват маленькому медвежонку. Но Паддингтон не из тех, кто отступает перед трудностями – потому-то его приключения и продолжаются уже более пятидесяти лет.
Истории английского писателя Майкла Бонда о медвежонке по имени Паддингтон давно уже стали классикой детской литературы. Если речь заходит о самых знаменитых литературных медведях, англичане обязательно называют Винни Пуха и Паддингтона.Началась эта история, когда мистер и миссис Браун познакомились на Паддингтонском вокзале с медвежонком, приехавшим из Дремучего Перу. Назвали медвежонка Паддингтоном, и он прочно обосновался в доме Браунов на улице Виндзорский Сад. Если вы читали первую книгу про Паддингтона, то вам уже знакомы его проделки и приключения.
Истории английского писателя Майкла Бонда о медвежонке по имени Паддингтон давно уже стали классикой английской детской литературы. Если речь заходит о самых знаменитых литературных медведях, англичане обязательно называют Винни Пуха и Паддингтона.Эта история началась в Лондоне, на Паддингтонском вокзале. Маленький медвежонок, приехавший из Дремучего Перу, стоял в сторонке и терпеливо ждал, когда кто-нибудь обратит на него внимание. К счастью, мистер и миссис Браун решили позаботиться об отважном путешественнике и даже придумали для него звучное имя — Паддингтон.С тех пор в доме Браунов забыли про покой и порядок.
Однажды Паддингтон поехал с друзьями на море. Внезапно хлынул ливень, и им пришлось спасаться в кафе. Там продавалось фруктово-ягодное мороженое, такое же разноцветное, как радуга, появившаяся на небе после дождя. А как известно, если загадать желание, пока радуга не растаяла, оно обязательно исполнится. И Паддингтон пожелал, чтобы фруктовая радуга была каждый день!Такой уж это медведь – где он, там никогда не бывает скучно.
Отправляясь на прогулку по Лондону, Паддингтон и представить себе не мог, в какую историю он попадёт. А всё потому, что у водителя экскурсионного автобуса не оказалось путеводителя на перуанском языке. Но Паддингтон не привык унывать. Он не растеряется даже в самой запутанной ситуации.Такой уж это медведь – где он, там никогда не бывает скучно.
Как весело встретить Рождество? Конечно, в компании медвежонка Паддингтона!Однажды под Рождество он пригласил друзей в гости к Деду Морозу. Паддингтон долго копил карманные деньги для этой поездки (к счастью, Снежная страна по случаю праздника открылась в большом лондонском магазине, так что ехать далеко не пришлось) и даже приготовил список подарков для себя и своих друзей. Жаль только, Дед Мороз не был знаком с медвежонком и не знал, что к встрече с ним нужно готовиться заранее.Такой уж это медведь – где он, там никогда не бывает скучно.
Послевоенные годы знаменуются решительным наступлением нашего морского рыболовства на открытые, ранее не охваченные промыслом районы Мирового океана. Одним из таких районов стала тропическая Атлантика, прилегающая к берегам Северо-западной Африки, где советские рыбаки в 1958 году впервые подняли свои вымпелы и с успехом приступили к новому для них промыслу замечательной деликатесной рыбы сардины. Но это было не простым делом и потребовало не только напряженного труда рыбаков, но и больших исследований ученых-специалистов.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Монография посвящена проблеме самоидентификации русской интеллигенции, рассмотренной в историко-философском и историко-культурном срезах. Логически текст состоит из двух частей. В первой рассмотрено становление интеллигенции, начиная с XVIII века и по сегодняшний день, дана проблематизация важнейших тем и идей; вторая раскрывает своеобразную интеллектуальную, духовную, жизненную оппозицию Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого по отношению к истории, статусу и судьбе русской интеллигенции. Оба писателя, будучи людьми диаметрально противоположных мировоззренческих взглядов, оказались “versus” интеллигентских приемов мышления, идеологии, базовых ценностей и моделей поведения.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.
Что такое, в сущности, лес, откуда у людей с ним такая тесная связь? Для человека это не просто источник сырья или зеленый фитнес-центр – лес может стать местом духовных исканий, служить исцелению и просвещению. Биолог, эколог и журналист Адриане Лохнер рассматривает лес с культурно-исторической и с научной точек зрения. Вы узнаете, как устроена лесная экосистема, познакомитесь с различными типами леса, характеризующимися по составу видов деревьев и по условиям окружающей среды, а также с видами лесопользования и с некоторыми аспектами охраны лесов. «Когда видишь зеленые вершины холмов, которые волнами катятся до горизонта, вдруг охватывает оптимизм.