Путеводная Звезда неизведанного - [7]

«Какова же тогда ваша религия или ваша вера?» – спрашивают нас. – «Какому учению вы оказываете предпочтение?»

«ИСТИНЕ», – отвечаем мы. Истине, везде, где мы ее находим; ибо, подобно Аммонию Саккасу, наша главная цель – примирить друг с другом разные религиозные системы, помочь каждому человеку отыскать истину, как в своей собственной религии, так и в религии своего ближнего. Какая разница как назвать вещь, если речь идет об одном и том же? Плотин, Ямвлих и Аполлоний Тианский, все они, по свидетельству современников, обладали чудесным даром пророчества, ясновидения и исцеления, хотя и принадлежали к трем разным школам. Пророчество было искусством, культивируемым ессеями и беним навим у евреев, так же как и жрецами языческих оракулов. Ученики Плотина приписывали своему учителю владение чудотворными силами. Филострат пишет то же самое про Аполлония, также и Ямвлих имел репутацию превзошедшего всех остальных эклектиков в области теософской теургии. Аммоний заявлял, что вся нравственная и практическая мудрость содержится в книгах Тота, или Гермеса Трисмегиста. Но слово «Тот» означает «коллегию», школу или собрание, и сочинения с подобным названием, согласно теодидакту, были идентичны с доктринами мудрецов дальнего Востока. Если Пифагор получил свои знания в Индии (где он по сей день упоминается в древних манускриптах под именем Яваначарья,[18] «греческий Учитель»), Платон извлек его из книг Тота-Гермеса. Каким же образом юный Гермес – пастушеский божок, прозванный «добрым пастырем», – покровитель гадания и ясновидения, отождествился с Тотом, обожествленным мудрецом и автором «Книги мертвых»? Лишь эзотерическая доктрина может объяснить это ориенталистам.

В каждой стране есть свой Спаситель. Тот, кто факелом знания рассеял тьму неведения, тем самым открыв для нас истину, заслуживает этого титула, как знака нашей благодарности, не меньше, чем тот, кто спасает нас от смерти, исцеляя наши тела. Он пробуждает в наших оцепеневших душах способность отличать правду от лжи, зажигая в ней до сих пор отсутствовавший там божественный огонь, и он имеет полное право на благодарное почитание с нашей стороны, ибо он становится нашим творцом. Не все ли равно, что за имя или символ персонифицирует абстрактную идею, если эта идея при всех обстоятельствах неизменна и истинна? Носит ли данный конкретный символ одно имя или другое, имеет ли Спаситель, в которого мы верим, земное имя: Кришна, Будда, Иисус или Эскулап (также называемый «Спасителем-Богом», Σωτήρ), мы должны помнить лишь об одном – символы божественной истины были изобретены не для насмешек невежд; они суть альфа и омега философской мысли.

Теософия – это путь, который ведет к Истине, во всякой религии и во всякой науке; оккультизм – это, так сказать, пробный камень и универсальный растворитель. Это нить Ариадны, даваемая учителем ученику, который отважно вступает в лабиринт таинств бытия; факел, светящий ему во всех опасных перипетиях жизни, этой вечной загадки Сфинкса. Но свет, испускаемый этим факелом, может различить лишь глаз пробужденной души, наши духовные чувства; он слепит глаза материалиста, как солнце ослепляет сову.

Не имея ни догмы, ни ритуала – ибо это всего лишь путы, материальное тело, в котором задыхается душа, – мы не практикуем «церемониальную магию» западных каббалистов; мы слишком хорошо осведомлены о ее опасностях, чтобы иметь с ней какое-либо дело. В Теософском обществе каждый член волен изучать то, что он пожелает, при условии, что он не будет безрассудно идти неведомыми путями, которые неизбежно приведут его к черной магии, колдовству, от чего столь настойчиво предостерегал общественность Элифас Леви. Оккультные науки опасны для того, кто неправильно их понимает. Любой, кто занимается этими практиками в одиночку, подвергает себя риску сойти с ума, и тем, кто их изучает, полезно объединиться в небольшие группы от трех до семи человек. Таких групп должно быть нечетное число, чтобы они имели большую силу; группа, сколь бы слабо сплоченной она ни была, образует единое тело, в котором чувства и восприятия отдельных его членов дополняют и взаимно помогают друг другу, причем один член предоставляет другому то качество, в котором тот нуждается, – такая группа всегда становится в результате совершенным и непобедимым телом. «Единство – это сила». Нравоучительная история о старике, завещавшем своим сыновьям неделимую связку прутьев, – это истина, которая всегда останется аксиомой.

V

«Ученики (лану) закона Алмазного Сердца (магии) помогут друг другу в своих уроках. Грамматик поможет тому, кто ищет душу металлов (химику)», и т. д., и т. д.[19]

Невежды посмеются, если им сказать, что в оккультных науках алхимик может быть полезен филологу и наоборот. Возможно, они поняли бы это лучше, если уточнить, что этим существительным (грамматик, или филолог) мы обозначаем того, кто занимается изучением универсального языка, или соответствующих символов, хотя лишь члены Эзотерической секции Теософского общества могут понять с достаточной ясностью, что же именно означает термин «филолог» в данном контексте. Все в природе взаимосвязано друг с другом. В абстрактном смысле, теософия – это белый луч, из которого возникают семь цветов солнечного спектра, причем каждое человеческое существо усваивает один из этих лучей сильнее, чем остальные шесть. Отсюда следует, что семь человек, каждый из которых «окрашен» своим особым лучом, могут взаимно помочь друг другу. Имея у себя на службе септенарный