Путеводитель по стране сионских мудрецов - [41]

и в будущем предсказывают нам.

Давид, видя, что ему ничего не светит, или, наоборот, хорошо видя, что именно ему светит, сделал ноги, и прибились к нему разные люди числом до четырехсот человек. Не в состоянии поймать Давида, Саул начал крушить все подряд.

Давид меж тем стал разговаривать с Господом, а Тот ему отвечал. Это было началом долгого и плодотворного диалога. А сейчас мы отправимся в оазис Эйн-Геди на берегу Мертвого моря, но прежде чем рассказывать о том, как, почему и что произошло в Эйн-Геди, скажем несколько слов о самом Мертвом море.

Глава 9

Прежде всего, Мертвое море — это действительно единственное мертвое море в мире, хотя если подумать об экологии на планете Земля, то быть ему единственным осталось совсем недолго. Расположено оно в самом низком месте земного шара, на четыреста семнадцать метров ниже уровня любого обычного моря (имеется в виду еще полуживое Средиземное и остальные). А поскольку оно мелеет, опускаясь, то с каждым годом бьет свой собственный рекорд. Мертвым оно называется потому, что никто в нем не живет. Есть только в устье Иордана два типа архибактерий, сохранившихся со времен зарождения жизни на Земле, а в ручейках, которые впадают в него, водятся лишь мелкие рыбешки, слепые от рождения. Потому что разных солей здесь — аж тридцать процентов (отсюда на иврите это Соленое море).

Римляне называли Мертвое море Асфальтовым озером, и это справедливо. Набатеи продавали асфальт, сиречь битум (он же — смола), египтянам для бальзама, которым начиняли мумии. Помимо асфальта и соли в нем уймища невероятно полезных минералов, отчего вода здесь тяжелая и маслянистая.

Соответственно известным сказочным архетипам мертвая вода является целебной, а может быть — наоборот: архетипы появились оттого, что вода в Мертвом море целебная. Так или иначе, но стоит вам зайти в это море, как любая кожная пакость или царапина заживает чуть не прямо на глазах. Даже псориаз, и тот не в силах устоять перед этой водой — правда, чтобы он потускнел, надо окунать свое тело в эти воды не один раз, а несколько. Кроме того, здесь полно целебной грязи, а также не менее целебных серных источников. Не исключено, что они образовались в момент уничтожения Содома и Гоморры, ибо именно серу широко использовал Господь в ходе этой карательной операции. Сюда приезжали лечиться и царь Соломон, и Ирод, и Клеопатра, которая на основе воды Мертвого моря делала свой знаменитый бальзам красоты. Ее дело продолжили израильские косметические компании. Сегодня для граждан, желающих сделать свою кожу бархатистой, шелковистой и так далее, существуют водно-грязевые заведения, принадлежащие киббуцу Эйн-Геди, а также разные лечебные кабинеты в отелях, расположенных на берегу в южной части моря.

Для того чтобы утонуть в Мертвом море, необходимо приложить огромные, нечеловеческие старания, поэтому в нем никто не тонет. Что же касается плавания, то оно возможно, но весьма нестандартным способом: либо стоя, либо сидя. Заходить в воду рекомендуется осторожно (не дай бог, чтобы вода попала в глаза — вспомните рыбешек), а затем надо сесть и, подгребая руками, двигаться в любом направлении спиной вперед. Выйдя из воды, необходимо встать под душ с пресной водой, иначе кожа покроется слоем соли.

Состояние души на Мертвом море — блаженное и умиротворенное. Причиной тому является не столько экзотика и красота окружающего пейзажа (розовые, фиолетовые, голубые и коричневые горы, синее небо), сколько испарения брома, которые человек невольно вдыхает. А брома здесь — почти что половина всего мирового запаса. От брома, как известно, успокаиваются и нервы, и все остальное. (По счастью, не навсегда, так что бояться не надо.) В двадцатых годах прошлого века явился на берега Мертвого моря бывший российский эсер Мойша Новомейский. Родился он в Сибири, диплом горного инженера получил в Германии, в горной академии Клоустале, а в 1905 году посидел, как и положено, в тюрьме. Когда же стало ясно, что большевики победили, уехал в Эрец-Исраэль и здесь в 1929 году выбил концессию на добычу брома и поташа на Мертвом море. Здесь в жуткой жаре, в условиях немыслимых он создал ныне зна­менитые заводы Мертвого моря.

*

Хотя исход у всех – летальный,

и не бывает исключений,

однако этот путь фатальный

прекрасен массой приключений.

(Мы хотим заметить в скобках, что если бы неисчислимые евреи — всякие меньшевики, эсеры и эсдеки, анархисты, монархисты, большевики и кадеты — потратили свою бешеную энергию столь же толково, как Мойша Абрамович Новомейский, то намного больше пользы принесли б они и всему человечеству, и собственному народу.)

Именно на этих заводах работал наш друг Илья Войтовецкий, человек во всех отношениях выдающийся, и именно здесь он встретил Шломо Дрори, чья история (которую Илья нам рассказал) заслуживает того, чтобы быть услышанной. У нее, этой истории, как и у любой другой, много начал. Словно капилляры, они образуют мелкие сосуды, которые в свою очередь впадают в сосуды побольше, и наконец, большие присоединяются к артерии, по которой бежит живая кровь рассказа. Мы начнем ее с того момента, когда в славном городе Вене, в семье выходцев из Польши родился мальчик. Имя ему было Соломон, или Шломо, а фамилия — Дойчер.