Путевка на юг - [2]

Задымили вместе. Задымили, и Николай закашлялся. Кашель его был Тяжелый, и что-то клокотало там, внутри.

- Застудился, - пожаловался он.

- Застудился... - головой качая, повторил управляющий и отвернулся, не хотел глядеть.

Смотреть ни Николая и вправду было несладко. Сорокалетний мужик, он гляделся престарело: черноликий, худой, почти беззубый, какой-то сгорбленней и с по-старчески усыхающим телом.

- Да я, Арсентьич, чего... - начал сдаваться Николай. - Я, говорю, страшно. В отпуске-то никогда не был, а тут курорты. Да у нас никто и не ездил на эти курорты. Люди смеяться будут, скажут...

- Ну, да... Вот пьянствовать вы не боитесь. Сутки в райцентре сидеть это, ничего. А вот на курорт поехать, подлечиться... В общем, чего тебя уговаривать. Не хочешь - верну путевку. Сейчас вот позвоню по телефону, потянулся он к трубке.

Николай вздохнул.

- Чего вздыхаешь? Сено накосил?

- Накосил. В копнах.

- Вот свози и собирайся. Поедешь, там профессора, сразу тебя возьмут в оборот. Поглядят, пощупают, назначат лечение. Будешь режим соблюдать, принимать лекарства. Питание усиленное, ванны, уколы, новейшие методы лечения. Не то что в наших больницах. Поселят тебя во дворце, мрамор вокруг, кипарисы, море синее.

Управляющий умел говорить. Он нарисовал такую сказочную картину, что Николай поневоле заслушался. А дослушав, снова тяжко вздохнул.

- Мне оно конечно, и манится, - сказал он, - край надо бы подлечиться. Да как же скотина, скотину не кинешь?

- Найдем кого-нибудь на подмену.

- Кого найдешь?.. Да и теперь чего же... Снова переваживать. А потом снова здорово. И привесы сейчас пойдут, заработок терять.

Управляющий задумался.

- Хрен с ними, с привесами. Об себе надо подумать. Хотя постой... вдруг нашелся он. - Зятек твой, зятек преподобный. Пускай он твой гурт берет и пасет. Вот и деньги не потеряете. Он же пас скотину? Сможет?

- Смогет-то смогет... - сказал Николай.

Управляющий понял его правильно и враз построжал.

- А вот пусть попробует откажется. Никакого дома не дам, - пригрозил он. - Не получит. Скажи, пусть зайдет. Будет пасти, никуда не денется.

- Ладно, - ответил Николай. - Поглядим.

- И глядеть нечего, давай собирайся. Поезжай. Лечись. Бесплатная путевка.

- А дорога?

- Ну ты больно много хочешь. И так за путевку колхоз сто пятьдесят платит. Так что на дорогу разорись. Туда рублей пятнадцать да обратно.

- С собой немного взять, - добавил Николай.

- Ну и с собой возьмешь рублей двадцать. Больше зачем? Кормать будут, на всем готовом. Ты же не пьянствовать: едешь, не гулять? Тебе ж лечиться надо?

- Неплохо бы подлечиться, - потирая впалый живот и морщась, сказал Николай.

- Болит?

- Не кажеденно, а как схватит...

- Вот пить надо меньше да курить, а вылечиться по-настоящему. Ты не перебирай, а езжай и лечись, коли лафа подвалила. Много у нас на курорты посылают? Вот то-то и оно. Там тебя на ноги поставят. Приедешь во какой... надул щеки и плечи расправил управляющий.

Николай на него поглядел, засмеялся.

И так нехороша и даже жутковата была эта улыбка, ощерившая темные, прокуренные зубы на высохшем в кулачок лице, так нехороша была, что управляющий отвел глаза и сказал твердо:

- Дурака не валяй, собирайся. А зятя пришли, если кобызиться начнет.

Николай вышел из конторы, управляющий через окно проводил его взглядом и решил твердо: "Поедет. Не я буду, поедет. Саму Ленку заставлю стеречь, Ленку вместе с тещей. Но Николай, в санатории будет".

А скорая на помин Ленка, жена Николая, уже спешила к конторе. И как всегда, с матерью. Ленке было сорок лет, матери подпирало к шестидесяти, но с годами они становились похожими друг: на друга, словно сестры. Обе красные, налитое, грудастые, толстоногие; и ходили-то они одинаково, по-солдатски махая руками, словно маршировали. В хуторе поговаривали, что Николай путал их по ночам, и Ленка, угождая матери, молчала.

Мать осталась сторожить на крыльце, Ленка вошла к Арсентьичу и затрубила:

- Здорово живешь, куманек? Не болеешь?

- Да слава богу, - ответил Арсентьич, удивляясь, как быстро по хутору вести несутся.

- А кума Лелька? Чего-то я ее не вижу.

Ни родством, ни свойством управляющий с Ленкой не был связан. Но она откуда-то выискала седьмую воду на киселе и упорно звала Арсентьича кумом.

- А я к тебе, кум, с бедой. Не прогонишь?

- Жалься, - коротко ответил Арсентьич.

- Люди говорят, моему дураку курорты дали. Взаправди?

- Не сбрехали. А ты, значит, поблагодарить пришла?

- Не смеись, кум, - обиженно прогудела Ленка.

- Я не смеюсь. Мужик у тебя занужоный. Мослаки торчат, хоть торбу вешай.

- Нехай водки помене жрет, - строго сказала Ленка.

- Вот он и съездит, пить там не будет, подлечат его.

- Он не доедет, - уверенно сказала Ленка. - На станции напьется и под поезд попадет. Детву осиротит. А вот мы так раскладаем, ежли начальство об нем г_о_рится; нехай эти деньги наличностью отдадут. прямо в руки. Вот мы его и подлечим. Лекарства какие прикажут - возьмем. Будет лечиться при нас; при своей домачности. Так-то лучше, чем в какую турунду ехать. Он здеся вназирку живет и то пьяный кажный божий день. А тама... Так что деньгами нехай дадут.