Путешествия П. А. Кропоткина - [7]
Амура. Плавание в таких местах было очень рискованным:
маленькую лодку могли затопить волны. Однажды, когда
переправлялись мимо устья протоки почти в километр шириной, лодка едва
не погибла.
Бурная погода не прекращалась, волны вставали огромными
буграми. Лодка проваливалась между ними словно в водяную
пропасть. Двое сидевших на веслах крестьян, бледные как полотно,
с посиневшими губами, в ужасе шептали молитвы. Они собирались
вот-вот бросить весла, лодку и пуститься, до берега вплавь. Но
Кропоткин ни на минуту не терял самообладания. Он подбадривал
гребцов, а сам не переставая вычерпывал ковшом воду. Его
поддерживал смелый подросток лет пятнадцати, который сидел за
кормовым веслом. Паренек ловко скользил между волнами, когда
они опускались, а когда огромная волна поднималась перед носом
лодки и грозила ее затопить, он резким движением весла
направлял лодку на гребень.
Самая тяжелая работа лежала на Кропоткине. Волны все вре-
г\
мя перехлестывали через борт, а он с отчаянной быстротой
вычерпывал воду. Однако, к своему ужасу, он видел, что вода
набиралась быстрее, чем он успевал вычерпывать ее. И вот в лодку
хлестнули подряд два больших вала, все залило, и лодка вот-вот
должна была погрузиться.
Один из гребцов сделал Кропоткину знак, чтобы он отстегнул
тяжелую сумку с деньгами, которая висела у него через плечо
(всем казалось, что неминуемо придется бросаться вплавь), но
Кропоткин только отмахнулся и продолжал вычерпывать воду.
Желанный берег был уже близок, и по днищу лодки заскребла речная
галька. У всех вырвался вздох облегчения, и гребцы дружно
причалили к берегу.
Долго отдыхать не пришлось. Гребцы знали, почему торопился
Кропоткин, и сами согласились, подкрепив силы и обсохнув у
костра, продолжать путь, несмотря на опасность.
«Двум смертям не бывать, а одной не миновать», говорили они,
налегая на весла.
Так плыли они днем и ночью, еле успевая передохнуть, и
наконец, через несколько дней, добрались до места крушения барж.
Картина была тяжелая: буря разбила сорок четыре баржи. Спасти
удалось очень небольшую часть каравана. В водах Амура погибло
около ста тысяч пудов муки.
Нужно было предотвратить голод во что бы то ни стало. С этой
мыслью Кропоткин немедленно отправился в дальнейший путь.
Опять без отдыха плыл он вверх по Амуру, меняя гребцов.
Парохода решил не ждать, тем более что точных известий, когда он
придет, не было. Призрак голода в низовых станицах на Амуре стоял
в воображении Кропоткина, и он плыл и плыл... И вот, наконец,
ему посчастливилось: на водной шири Амура вдали показался
пароход. Он медленно двигался, словно полз вверх по течению,
но все-таки шел несравненно скорее весельной лодки и вскоре
нагнал ее.
Не обошлось и тут без новой беды. Когда Кропоткин причалил
к пароходу и влез на борт, то узнал, что капитан парохода
«допился до чортиков» и прыгнул через борт. Машину остановили,
спустили лодку и капитана спасли. Однако, несмотря на «купанье»,
он не вытрезвился и лежал у себя в каюте в белой горячке.
И команда и пассажиры были в растерянности и просили
Кропоткина принять на себя роль капитана. Другого выхода не было,
и он согласился.
К счастью, на пароходе был опытный лоцман, хорошо
разбиравший карту фарватера. Он отлично справлялся со своим делом.
А на капитанском мостике с раннего утра до поздней ночи проха-
живался Кропоткин и командовал в рупор. Когда надо было
приставать к берегу за дровами, неопытному капитану приходилось
решать новые задачи, но природная сметливость выручала
Кропоткина.
В то время пароходы на ночь надолго становились на якорь.
И тут Кропоткин проявил себя как хороший организатор. Он собрал
команду и объяснил ей, почему он так торопится. Кочегары
согласились трогаться в путь с первыми проблесками рассвета, как
только прояснятся очертания берегов.
Кропоткин благополучно довел пароход до Хабаровска и сдал
его Амурской компании.
От Хабаровска шел другой, более скорый пароход. Кропоткин
мог бы плыть на нем и несколько отдохнуть от усталости. Но уже
через день-два спокойного плавания мысль о голоде в низовьях
Амура начала терзать Кропоткина. Ему казалось, что и
быстроходный пароход шел вверх очень тихо, а Кропоткину надо было с
Амура добраться еще до Читы. Конечная цель его путешествия
была далеко.
И Кропоткин не выдержал: у устья реки Аргуни он сошел с
парохода и поехал верхом по горной тропе в сопровождении казака.
Ему предстояло пересечь одно из самых диких мест Восточной
Сибири. Надо было сделать триста километров по Газимурскому
хребту. Опять он ехал днем и ночью, иногда подремывая в своем
седле, и только около полуночи останавливался где придется в
лесу, чтобы развести костер, немного согреться и просушить иной
раз намокшую одежду. Он подкреплялся одним чаем с сахаром и
сухарями, запас которых всегда был в его переметной сумке за
седлом.
Едва начинался рассвет, Кропоткин и его казак-ординарец были
снова в седле.
До конца навигации оставались считанные дни, по реке уже
двигалась шуга (мелкие льдины). Важно было выиграть хоть день,
хоть два, хоть несколько часов.
Никакие разумно направленные усилия в жизни не пропадают
даром, и случилось так, что, еще не добравшись до Читы,
Это книга о чешской истории (особенно недавней), о чешских мифах и легендах, о темных страницах прошлого страны, о чешских комплексах и событиях, о которых сегодня говорят там довольно неохотно. А кроме того, это книга замечательного человека, обладающего огромным знанием, написана с с типично чешским чувством юмора. Одновременно можно ездить по Чехии, держа ее на коленях, потому что книга соответствует почти всем требования типичного гида. Многие факты для нашего читателя (русскоязычного), думаю малоизвестны и весьма интересны.
Расшифровка радиопрограмм известного французского писателя-путешественника Сильвена Тессона (род. 1972), в которых он увлекательно рассуждает об «Илиаде» и «Одиссее», предлагая освежить в памяти школьную программу или же заново взглянуть на произведения древнегреческого мыслителя. «Вспомните то время, когда мы вынуждены были читать эти скучнейшие эпосы. Мы были школьниками – Гомер был в программе. Мы хотели играть на улице. Мы ужасно скучали и смотрели через окно на небо, в котором божественная колесница так ни разу и не показалась.
Жан-Кристоф Рюфен, писатель, врач, дипломат, член Французской академии, в настоящей книге вспоминает, как он ходил паломником к мощам апостола Иакова в испанский город Сантьяго-де-Компостела. Рюфен прошел пешком более восьмисот километров через Страну Басков, вдоль морского побережья по провинции Кантабрия, миновал поля и горы Астурии и Галисии. В своих путевых заметках он рассказывает, что видел и пережил за долгие недели пути: здесь и описания природы, и уличные сценки, и характеристики спутников автора, и философские размышления.
Вниманию читателей предлагается первая книга трилогии «Утерянное Евангелие», в которой автор, известный журналист Константин Стогний, открылся с неожиданной стороны. До сих пор его знали как криминалиста, исследователя и путешественника. В новой трилогии собран уникальный исторический материал. Некоторые факты публикуются впервые. Все это подано в легкой приключенческой форме. Уже известный по предыдущим книгам, главный герой Виктор Лавров пытается решить не только проблемы, которые ставит перед ним жизнь, но и сложные философские и нравственные задачи.
Приглашаем наших читателей в увлекательный мир путешествий, инициации, тайн, в загадочную страну приключений, где вашими спутниками будут древние знания и современные открытия. Виталий Сундаков – первый иностранец, прошедший посвящение "Выиграть жизнь" в племени уичолей и ставший "внуком" вождя Дона Аполонио Карильо. прототипа Дона Хуана. Автор книги раскрывает как очевидец и посвященный то. о чем Кастанеда лишь догадывался, синтезируя как этнолог и исследователь древние обряды п ритуалы в жизни современных индейских племен.
Александр Степанович Кучин – полярный исследователь, гидрограф, капитан, единственный русский, включённый в экспедицию Р. Амундсена на Южный полюс по рекомендации Ф. Нансена. Он погиб в экспедиции В. Русанова в возрасте 25 лет. Молодой капитан русановского «Геркулеса», Кучин владел норвежским языком, составил русско-норвежский словарь морских терминов, вёл дневниковые записи. До настоящего времени не существовало ни одной монографии, рассказывающей о жизни этого замечательного человека, безусловно достойного памяти и уважения потомков.Автор книги, сотрудник Архангельского краеведческого музея Людмила Анатольевна Симакова, многие годы занимающаяся исследованием жизни Александра Кучина, собрала интересные материалы о нём, а также обнаружила ранее неизвестные архивные документы.Написанная ею книга дополнена редкими фотографиями и дневником А. Кучина, а также снабжена послесловием профессора П. Боярского.