Путешествие Жана Соважа в Московию в 1586 году. Открытие Арктики французами в XVI веке - [15]

Его звали Оттар, и хотя он был уроженцем юга Норвегии, хвастался, что его жилище дальше на севере, чем у кого-либо из его товарищей. Оно располагалось в далеком крае под названием Халогаланд, стране света к северу от Тронхеймской области. Дальше к северу нет ни одного построенного Инглингами поселения. Ничего не было в стране молчаливого безлюдья, кроме хижин и ватаг лопарей, время от времени забредавших туда: зимой для охоты, летом – ловить рыбу в озерах.

Оттар рассказал королю Альфреду, что расстояние от его родины, Вестфолла, до страны, где он, по его словам, повелевал, весьма велико. Чтобы доплыть туда, нужно было сесть на корабль в Скирингссале, в гавани современной Христиании [Осло]; туда постоянно приплывали датчане, шведы, венды и другие жители балтийского побережья. Там велась большая торговля. Так вот, отплыв оттуда, нужно было направиться на север; по расчетам Оттара, при попутном ветре примерно за месяц можно было доплыть до его краев. Он считал себя человеком богатым и могущественным, ему принадлежал горд (по-немецки hof, по-французски mesnil, manse или court) – группа подсобных зданий, собранных вокруг его собственного жилища. Из горда выросли большая нормандская ферма и феодальный замок; а предшественником горда была варта (слово, встречающееся в иранских и индо-арийских языках). Оттару на его земле принадлежало шестьсот оленей, из которых шесть были выдрессированы на отлов своих диких сородичей. У него было двадцать коров, двадцать овец, двадцать свиней и рабочие лошади: он занимался сельским хозяйством. В то время в областях Скандинавии с самым мягким климатом выращивали ячмень и немного пшеницы; но в Халаголанде можно было собрать урожай разве что овса и ржи[41]. В любом случае, основные доходы Оттара происходили отнюдь не от полевых культур.

Важной составляющей его дохода были подати, которые платили лопари – рабы или данники. Вождь брал ясак лососем, гагачим пухом и перьями других птиц, мехами, шкурами и моржовой костью. Максимальное годовое налогообложение включало пятнадцать шкурок куницы, одну медвежью шкуру, пять оленьих голов, десять мер пуха и достаточное количество кожи морских животных, чтобы нагрузить два корабля.

Кроме того, Оттар охотился на китов, кашалотов, тюленей, и нередко весьма успешно: ему случалось за два дня загарпунить до шестидесяти штук. Само собой, что Оттар, носивший по праву рождения, богатству и могуществу титул ярла и обладавший столь изобильной добычей и столь ценными продуктами, был весьма богатым купцом. Порой он являлся со своими кораблями торговать мехами, пухом, шкурами китообразных на торг в Скирингссале, где конкуренция между иностранными купцами обеспечивала ему верный доход, порой ждал в своем горде прибытия этих купцов, привычных к плаванию на север вдоль норвежских берегов. Если их заставала зима или долгая непогода, эти мореплаватели, вооруженные не хуже викингов и обладавшие столь же боевым нравом, имевшие не меньший запас историй о войне, охоте, рыбной ловле и кораблекрушениях, охотно располагались в жилищах на побережье и пили там пиво и медовуху до прихода весны.

Таким образом, этот вестфольдинг, этот Оттар, в котором французы увидели законченного пирата, был вместе с тем земледельцем, счетоводом, финансовым махинатором и большим искателем приключений. Другие викинги напоминали его и вели такой же образ жизни. Их тогдашние и последующие деяния в захваченных странах, во Франции, в Англии, в Испании, на Сицилии, в Италии, в Сирии, объясняются только той отвагой, тем вкусом к захлестывающим эмоциям и чутьем верной наживы, которые наложили отпечаток на все их действия. Это были герои, но герои своей выгоды. Вопреки тому, что о них думают, говорят и пишут, они ни в коей мере не были варварами, стремящимися только к разрушению.

Саксонский король Альфред любил науку. Он перевел на родной язык Павла Орозия, и ему особенно нравилось собирать неизвестные подробности об отдаленных областях земного шара. Оттар много путешествовал, видел много интересного, и мудрый король желал разговаривать с ним. Общение с верным спутником было для него столь интересно, что он добавил в книгу несколько его рассказов.

В числе прочего ярл рассказал ему, что, обитая на крайнем севере Норвегии, он всегда хотел знать, что находится за этими пустынными равнинами, за этим темным морем, за этими нескончаемыми архипелагами из множества островков. Никто не мог ему об этом рассказать. Тогда он решил, что если он отправится в это море, куда никогда не ходил ни один корабль, это, возможно, не только удовлетворит его любопытство, но и принесет доход: там, скорее всего, множество больших китов, непривычных к нападениям, а значит, за которыми лего охотиться. Он представил себе несравненные успехи охоты на китов и бесконечное богатство.

Эти мысли вначале взволновали его, а затем придали ему решимости. Оттар набрал надежных спутников, поднялся на борт корабля и отправился в направлении полюса. В течение какого-то времени ничего интересного не было и большинство его моряков, опытные рыболовы и китобои, стали убеждать его удовольствоваться проявленной отвагой и повернуть домой. Он не поддался на уговоры и продолжил плавание. Через три дня после этого он понял, что берег явно отклоняется к востоку. Он шел вдоль берега пять дней, а на шестой день северный ветер задул ему резко в левый борт – и Оттар сделал вывод, что земля отклонилась к югу. Он открыл мыс Нордкап, а перед ним простирались воды Белого моря.