Путешествие за счастьем - [13]
Вечер был грустным. Бабка обнаружила, что курица, первой подранная лиэсой, пострадала слишком сильно и зарубила ее. Теперь она сидела на крылечке, ощипывала мокрое перо и причитала: "Какая курочка была, да она же каждый день и яичко, каждый день и яичко". Линга мрачно бродила за забором и настораживала капканы. Все три капкана и еще один самострел соорудила.
А вечером за чаем Линга расплакалась:
- Лесовичка! Какая из меня лесовичка, надо мной даже драная лиса смеется. И все надо мной смеются. Брошу все! Переедем в село жить. Может Ларс и прав, буду по танцулькам ходить, вот все деревенские с парнями, а я с капканами.
- Был бы жив твой отец ... - и бабка заплакала о своем рано погибшем сыне, и теперь уже Линга бросилась ее утешать.
Дуня вытирала слезы, Синни шмыгала носом, Ясколка тихо спросила:
- И что, теперь из-за этой противной лисы Линга все бросит? Не будет охотницей? Надо поймать рыжую гадину.
- Как? - у Дуни быстро высохли слезы.
- Там во дворе осталась шерсть. Связующее заклинание на лису и капкан повесим, Линга утром встанет, а у нее добыча!
Линга брела по мокрой от утренней росе траве вдоль забора и проверяла капканы. Добычи не было и капканов не было, так, как будто и не устанавливала она их вечером. А вот самострел был разряжен. Короткая тяжелая стрела кого-то задела и этот кто-то уходил в лес, иногда оступаясь и слегка сминая траву. По ломкому неверному следу Линга дошла до звериной тропы и там остановилась, пристально рассматривая землю. По тропке недавно прошли пятеро. Мужчины - крепкие, сильные и не местные. Шли по-волчьи, след-в-след, и мокрая земля глубоко продавилась под их ногами сохранив следы чужой обуви. Линга вытащила из-за сапога охотничий нож и пожалела, что оставила дома лук. Через десяток шагов на истоптанной поляне она нашла свой капкан, переломанный, окровавленный. Перед глазами встало, как толпятся около попавшего в беду попутчики, как разжимают палками стальные зубья, вот они вытаскивают раненого, вот его прерывистый след, обрывающийся у кустов орешника. Раненый был там, Линга тихонько окликнула: "Эй, не бойся." Но лежащий не пошевелился. Линга подошла поближе - мужчина в солдатской форме смотрел остекленевшими глазами в небо. Капкан раздробил ему ногу, а попутчики перерезали горло. Стало жутко. Что за люди прошли по ее лесу? Кто мог так легко убить? Просто, чтобы не тащить товарища, ставшего обузой. Почему они прячутся? Страх схватил за горло, лес стал чужим. Казалось, что за каждым кустом стоит по разбойнику и смотрит на нее. Линга выдохнула и решила пройти по следу дальше. Она не будет идти долго, проследит осторожно, куда пошли лихие люди, и домой. Или лучше идти сразу в село, поднимать мужиков? Не дело, чтобы рядом ходили такие звери. На тропу Линга больше не вышла, шла рядом, скользила тенью от дерева к дереву, так, как учил ее отец. В овраге за ельником она нашла еще один капкан и еще одно тело. Этого спутники даже не стали вытаскивать из капкана. Линга не стала подходить близко, посмотрела издали на лужу крови, на руки со следами кандалов и пошла дальше. У поваленной березы тропу пересекал лисий след. Ровный мужской след распался, лесовичка увидела поломанный куст, еще один и еще. Линга слишком хорошо знала наглую лису, изучила ее за два года, и не удивилась, что разбойники кинулись за ней. Удивительно было, что лис повел их вправо, к осиннику. Уже не таясь, лесовичка вышла на опушку. Кочковатая земля заканчивалась, и начиналась ровная зеленая полянка. И если бы не три темные промоины на месте гибели разбойников, и не догадаешься, что это не луг, а топь.
Издали донеслось тихое поскуливание. Линга выскочила на тропинку - в ее пропавшем третьем капкане лежал лис. Грязный, весь в тине, он дернулся при виде лесовички и затих.
- Миленький, ты не помирай, хороший мой, сейчас я тебя освобожу, - Линга плакала и причитала, и просила лиса так, как будто он понимал. Она вытащила лапку, но лис даже не пошевелился. Тогда она подхватила тяжелое тельце и понесла домой.
Феи легли поздно, потом долго ворочались, вскакивали, чтобы лететь и проверить капкан, но боялись спугнуть зверя и опять ложились. И проспали. С сеновала выпорхнули только тогда, когда в ворота хутора вошла рыдающая Линга с лисой в руках. Бабка подбежала к внучке, а та захлебываясь и путаясь, рассказывала о разбойниках, о трупах, о болоте, о том, что лис их спас, всех спас, а теперь... Бабка слушала, охала, ахала, пыталась забрать лису, а потом присмотрелась к обмякшему зверю и как-то ловко выдернула три волосинки с его затылка. Умирающий лис взвизгнул, и на руках у Линги оказался большой голый мужик. От неожиданности она упала, парень свалился на нее, бабка закричала, феи дружно покраснели и закрыли глаза.
- Ларс?
- Ну да, я же говорил, чтобы ты капкан оставила, женихов ловить. Надо же, послушалась!
- Ах ты гад!
По большому двору хутора бегал Ларс, сверкал белой голой попой и кричал:
- Нельзя девушкам так за парнями бегать, неприлично, вот дикая какая!
За ним следом бежала Линга с криком: "Да я же тебя, сволочь, от трясины на руках тащила!" А следом за ними спешила простоволосая старуха с платком в руках и голосила:
Веками люди думали, что изучают загробный мир. Но на самом деле загробный мир изучал нас. Попав в Ад, Немо вступает в борьбу за выживание, чтобы не превратиться в демона и не попасть в ядро — сосредоточение боли и страдания. Ад это система, где нет ничего устойчивого. Только воля и разум могут противостоять разрушительной силе хаоса. Но как это сделать, если ты не знаешь, кто ты?
Не все на самом деле такое, каким кажется поначалу. Не все потомственные ведьмы стервы. Не все ветераны мечтают вернуться в строй. Не все мелочи не заслуживают внимания. Иногда пустяками притворяются большие тайны, а за рутиной будней прячется счастье. Главное, внимательно смотреть, и тогда и тайны, и счастье, и любовь будут с тобой.
Если характер вдруг резко меняется — это обычно не к добру. Но чтоб настолько! Перемены приводят Настю не куда-нибудь, а в чужую вселенную, где есть непривычные боги и маги, и более привычные ненависть и надежда… А как же наш мир? Кажется, что в отличие от того, параллельного, он начисто лишён магии. Но если очень-очень хорошо поискать?
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.
Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.