Путешествие вокруг света - [85]

Капитан Коцебу отмечает, что к западу от Радака и в том районе, где следует искать Каролинские острова,— между 9° и 10° сев. широты, а в последние три дня — до 11°, море приобрело менее выраженную голубую окраску, большую соленость и было более холодным, чем обычно на тех же широтах в Великом океане. Отсюда он делает вывод, что, возможно, глубина здесь меньше. Когда мы, чтобы подойти к Гуахаму, взяли, курс чуть к северу, море опять приняло темно-синюю окраску, обычными стали соленость и температура в нижних слоях.

В это время часто нам досаждали штили, а однажды ночью разразилась гроза, сопровождавшаяся порывистым ветром. Мы загарпунили дельфина. Смешное происшествие, случившееся в эти же дни, очень позабавило всю команду. У одного из наших матросов была шапка из тюленьего меха, вернее, это было подобие шапки, настолько она обветшала от долгого употребления; лоснившаяся от смолы и рыбьего жира, шапка эта была предметом постоянных насмешек. С досады матрос как-то утром выбросил ее за борт. И в тот же день злополучная шапка была обнаружена в желудке пойманной акулы.

23 ноября во второй половине дня мы приблизились к северной оконечности Гуахама. У нас не было карты, чтобы ориентироваться, да и город Агадну [Аганья] был известен лишь по очень неполным описаниям. Мы отошли от берега, а 24-го вновь приблизились к острову и двинулись вдоль его западного побережья в поисках города и якорной стоянки.

Дул сильный пассат. Обогнув северную оконечность острова с подветренной его стороны, мы оказались в спокойном море. Легкий ветер, еще наполнявший паруса, приносил с поросшего лесом берега такие приятные ароматы, каких не было ни на одном побережье за все время путешествия. Казалось, что этот зеленый, благоухающий остров должен быть райским садом, но он был пустыней. На берегу мы не увидели радостно приветствующих нас людей. Ни одна лодка не двинулась нам навстречу с Isla de las velas latinas^{203}. Католические миссионеры водрузили здесь свой крест, и в жертву ему было принесено 44 тысячи человеческих жизней^{204}. Остальные жители, смешавшиеся с тагалами, переселенными сюда с Лусона, — это тихий, покорный народец, который с трудом кормится за счет матери-земли. В «Наблюдениях и замечаниях» я писал о нем со слов самих испанцев.

Нас наконец заметили. Пока мы осматривали живописную, окаймленную зеленью бухту в поисках удобной якорной стоянки, прибыла лодка европейского типа с лоцманом Робертом Вильсоном, чтобы показать путь в гавань. Близ города нас встретил лейтенант артиллерии дон Игнасио Мартинес. Он сидел в проа — лодке, напоминавшей суда радакцев. Южные каролинцы строят такие лодки для испанцев с Гуахама и доставляют сюда на продажу.

Гавань Кальдера-де-Апра [бухта Порт-Апра] (La caldera de Apra), образованная коралловым рифом, весьма надежна, но подойти к ней трудно. Не успели мы стать на якорь, как получили послание от губернатора с приглашением посетить Агадну, находящуюся примерно в 4 милях отсюда. За нами выслали лошадей и мулов. Командование «Рюриком» принял лейтенант Шишмарев, а мы с Вильсоном отправились на берег. В гавани стоял лишь небольшой бриг губернатора, предоставленный в распоряжение Вильсона. Нам предстояло проплыть около 2 миль до деревни Массу, где ожидали лошади. Уже наступила ночь, когда мы высадились на берег. Тагалы перенесли сюда типы построек, распространенных на Филиппинах. Жилищами служат бамбуковые клетки, подпираемые шестами; крыши из пальмовых листьев.

Освещенная луной дорога проходила по восхитительной местности; с правой стороны — пальмы, леса, холмы, слева — море. В Агадне мы остановились у Вильсона, а затем представились капитан-генералу Марианских островов. Дон Хосе де Мединилла-и-Пинеда, в полном параде, при всех регалиях, принял нас весьма дружелюбно. Я и капитан Коцебу жили у него, остальные — у других испанцев. К столу у капитан-генерала в изобилии подавались мясные блюда; фруктов, этих плодов земли, которые особенно желанны для моряка, ступившего на берег, не было, и лишь апельсиновый напиток, предлагавшийся в перерывах между едой, напоминал о наполненной ароматами зеленой стране. Хлеб предназначался только для хозяина и иностранных гостей; испанцы довольствовались кукурузными лепешками.

В Агадне я ощущал недостаток фруктов, а на «Рюрике» они были в избытке. Губернатор распорядился щедро снабдить корабль всеми дарами земли — овощами и фруктами. Кроме того, матросы, которых зачем-либо посылали на берег, привозили из леса на корабль столько лимонов и апельсинов, сколько могли сорвать и донести. Эта земля, эти фруктовые деревья вскормили сильных, полнокровных людей; странно, однако, что число их здесь было незначительным.

Возникает вопрос: нравилась ли такая еда нашим северным ихтиофагам? Апельсины показались им вкуснее, чем китовый жир. Приятно было видеть, с каким удовольствием алеуты лакомятся ими, и на пути в Манилу мы отдали им последние остававшиеся у нас плоды. Эшшольц по крайней мере все свои апельсины подарил алеуту, обучавшему его языку.

В «Наблюдениях и замечаниях» я писал о доне Луисе де Торресе, с которым нас быстро и прочно связал общий образ мыслей. Вспоминаю о нем с любовью и искренней благодарностью. Дон Луис де Торрес изучил на Улле [Волеаи] нравы и обычаи, историю и сказания этих милых людей; он попросил наиболее опытных мореплавателей, с которыми поддерживал тесные связи, составить для него карту их нептунического мира. Используя торговые суда, ежегодно приходящие на Гуахам из Ламурека, он сохранил постоянные связи с тамошними друзьями. Дон Луис де Торрес раскрыл передо мною сокровищницу своих знаний, показал карту, охотно и с нежностью говорил мне о своих друзьях и о народе, к которому благодаря Каду я уже испытывал огромную симпатию. Дни в Агадне я посвятил полезному и сердечному общению с достойным доном Луисом де Торресом, с чьих слов записал сведения, изложенные позднее в «Наблюдениях и замечаниях». Капитан Коцебу, которого я осведомил о результатах исследований, пошел навстречу моему желанию и к намеченным двум дням пребывания на Гуахаме добавил еще один — жертва, за которую я ему весьма признателен. Он проводил время в поездках между гаванью и городом, а я оставался в Агадне, выполняя поставленную перед собой задачу.