Путешествие в страну Офир - [93]

Заметив, что Франческо глянул на его серьгу, трактирщик махнул рукой:

– Тоже ее работа! Вообразила моя дурочка, что в таком наряде я буду принят королевским библиотекарем…

И, снова отвесив почтительный поклон, трактирщик, не поворачиваясь спиной к хозяину дома, отступая назад, вышел из сада. Франческо, даже не задумываясь, что им руководит, мигом выскочил за калитку, догнал и, не обращая внимания на удивление трактирщика, схватил его руку и крепко-крепко ее пожал.

– Еще раза два мне так ее пожмут, – улыбаясь, сказал трактирщик, – придется руку носить на перевязи.

Эрнандо нисколько не удивил поступок его друга.

– Ну, что вы скажете? – спросил он. – Ох, простите, своими разговорами мы не дали вам прочитать письмо.

– Зато дали возможность еще раз убедиться, что простые испанцы могут поспорить не только с нищими идальго, но и с людьми повыше. Я имею в виду их чувство собственного достоинства. Чем-то этот человек напомнил мне Хосе. Хотя люди они, конечно, разные… А пишет мне – или поручил кому-нибудь написать, – вероятно, слуга из харчевни в Палосе… Заждался, бедняга! И очень беспокоится, что я так долго не возвращаюсь за своими вещами и бумагами… Ну, посмотрим, что там такое… Эрнандо! – во весь голос закричал Франческо. – Эрнандо, милый, да знаете ли вы, от кого это письмо из Палоса? От сеньора Гарсиа! Смотрите, как в разные стороны валятся его буквы…

Глава девятая ДВАДЦАТЬ ДВЕ ОШИБКИ И ЕЩЕ ОДНА

– Боже мой! Начинается письмо: «Дорогой Фанческо»! И здесь пропущена буква «р»! Такого с сеньором Гарсиа еще никогда не бывало… И еще одна ошибка… Вторая… И еще, и еще! Сеньор Гарсиа всегда писал вкривь и вкось, но ошибок никогда не делал! Что это с ним? Не болен ли наш эскривано? Он все же болен, иначе он не вызывал бы меня в Палос… Читаю: «Дорогой сеньор Фанческо…» Пропущено «р». И потом – почти в каждой строке по ошибке, а то и по две. Эскривано просит меня приехать. Дело в том, что свиток с его записями не только пришел к концу, но и обветшал. Сеньор Гарсиа и сам признается, что многие слова он по рассеянности пропустил. Он так и пишет: «Последние мои заметки требуют вашего вмешательства, сеньор Франческо, именно они нуждаются во внимательном просмотре». Сеньор Гарсиа сообщает, что «Геновева» с соизволения его императорского величества ушла в плавание снова под испанским флагом… Еще сеньор Гарсиа пишет, что он, как историк, не имеет права допустить, чтобы его исторические записи канули, как он выражается в Лету.[20] Он просит меня приехать, побыть немного с ним, но главным образом – перечитать его записи и особо неразборчивые места переписать наново… Я отлично понимаю, что моя просьба может вас обидеть… И понимаю, что дареное нельзя дарить. Но будьте ко мне снисходительны, Эрнандо! Я давно должен был вам признаться, что «звездный дневник» никогда мной начат не будет… И вот я прошу вас, Эрнандо, разрешите мне эту красивую тетрадь подарить от вашего имени сеньору Гарсиа. Только таким образом его записи будут сохранены для потомства… Вы не сердитесь на меня, Эрнандо?

– Как я могу на вас сердиться! – произнес его друг взволнованно. – Я сочту для себя большой честью, если мой скромный подарок сможет быть полезен такому человеку, как историк сеньор Гарсиа! Все, о чем он просит, должно быть выполнено, но боюсь, что один вы с такой работой не справитесь. Это заняло бы много времени даже у очень опытного переписчика. Вам необходимо нанять трех-четырех человек для этого, а самому только помогать им…

– Эрнандо, друг мой, тогда мне придется побеспокоить вас еще одной просьбой: не сможете ли вы сегодня или завтра связать меня с сеньором Ричи, а через него – с Генуэзским банком? Я убежден, что, покидая Палос, капитан Стобничи безусловно обеспечил эскривано кое-какими средствами… Еще более заботливо отнеслась к нему, конечно, сеньорита Ядвига… Но на писцов, на всю эту огромную работу, полагаю, понадобится крупная сумма… Да и сеньору Гарсиа самому, конечно, нужны деньги, так как в Палосе он остался совсем одиноким…

– Вы с такой легкой душой покидаете меня, дорогой Франческо, – задумчиво и печально произнес Эрнандо, – но я вас понимаю… И дневник сеньора Гарсиа, и сам он безусловно вполне заслуживают внимания и заботы…

– Я покидаю вас с большой тяжестью на душе, – ответил Франческо, – но я обязан… Мы, конечно, могли бы с верным человеком переслать сеньору Гарсиа деньги для переписчиков… Могли бы просто перевезти его сюда, в Севилью, поскольку в Палосе у него нет близких… Но я уверен, что сеньор Гарсиа очень болен… А к вам, в Севилью, я, конечно, еще вернусь. Как и когда, еще пока сказать не могу. Но вернусь!

Несмотря на волнения этого дня, Франческо все же расспросил сеньора Ричи, каким образом тот, рискуя быть по дороге ограбленным, решается перевозить из Генуи в далекую Севилью такое огромное количество денег.

Сеньор Ричи усмехнулся.

– Я перевожу из Генуи в Севилью только бумаги, – сказал он. – В Севильском банке имеется достаточный запас генуэзского золота. Когда запас этот начинает иссякать, Генуэзский банк направляет сюда с деньгами своих доверенных в сопровождении хорошо вооруженных наемников.