Путешествие в страну Офир - [92]

«Заболел золотом? – рассуждал он про себя. – Это, конечно, признак безумия, но в последней беседе с ним я никакого безумия не мог усмотреть»… Однако упоминать об этом Франческо не хотел… Просто не мог!

Эрнандо долго дожидался, что скажет его друг дальше, но так и не дождался.

– Ну как, успокоились ли вы немного? – выпроводив своих гостей, заботливо спросил Эрнандо.

– Сейчас я много спокойнее вчерашнего, – ответил Франческо. – Ведь «Геновева» все же отплыла в Полонию!

«Франческо в разговоре со мной позволил себе упомянуть о „Геновеве“, значит, он считает, что это невозвратное прошлое, о котором остается только вспоминать», – размышлял Эрнандо.

Сейчас он принялся чертить карту Италии – всех ее областей, княжеств, графств, которые французы и испанцы вырывали друг у друга в течение долгих лет.

– А знаете, может быть, это и глупо, – смущенно признался Франческо, – но мне то и дело приходит на ум, что когда-нибудь Карл Пятый так или иначе, но окончательно рассорится с Римом!

– Я лично просто убежден в этом, – ответил Эрнандо, – и считаю, что наш император один из замечательных владык нашего века… Жестоких владык! Но ведь и век очень жестокий. Карл молод, отсюда и его чрезмерный задор… Но он… как бы вам пояснить… Он воин, воин до мозга костей! Это не Фердинанд Католик, хотя Карл, к сожалению, так же как и его бабка, слишком привержен попам и монахам, но… у королевы Изабеллы такое пристрастие вполне окупилось! Вы слыхали об инквизиторе Торквемаде?

– Кто о нем не слыхал! Великий инквизитор! За десять лет он возвел на костер не то восемь, не то девять тысяч вероотступников, как он их называл!

– Я не об этом, – заметил Эрнандо. – Торквемада, будучи духовником Изабеллы, помогал ей занять кастильский престол. Он же способствовал браку ее с королем Арагона. Так вот, – продолжал Эрнандо, – Карл совсем не таков. Он воин по складу своего характера. И он с восторгом отправится воевать, вместо того чтобы выслушивать реляции своих полководцев. И при этом он способен предусмотреть все, вплоть до мелочей!..

– Я имел в виду именно это, – помолчав, отозвался Франческо. – Насколько я понимаю, императору не чужда и некоторая хитрость и лукавство. А ведь настоящий полководец – человек с открытой душой – готов сразиться один на один с предводителем вражеского войска не только для того, чтобы доказать свою храбрость, но и чтобы сохранить жизнь своим солдатам.

– Да это бывало только в далеком прошлом! – смеясь, воскликнул Эрнандо. – Да и бывало ли? Вам все мерещится битва при Ковандонге, но я убежден, что в Астурии были и другие отличные полководцы, а история, как всегда, сохранила нам только имя короля и легенду о его мужестве… Владыкам в этом смысле вообще везет… Поэтому-то мне и хочется быть представленным сеньору Гарсиа. Как я понял, он историк, служащий музе истории, а не чему-нибудь или кому-нибудь.

Эрнандо вышел распорядиться насчет обеда. А Франческо задумался о том, вправе ли он был утверждать, что совершенные Катаро преступления были вызваны только его помешательством… Названное только что с таким уважением имя эскривано натолкнуло его на мысль, что вот именно сеньор Гарсиа мог бы сейчас быть нелицеприятным судьей… Как бы он воспринял поступок или, вернее, поступки Катаро? Да, безусловно, Рыжего золото свело с ума. Однако на памяти Франческо были случаи, когда золото сводило с ума людей и более достойных, чем Катаро… Да, но сообщение о свадьбе сеньориты, которое Рыжий передал с таким злорадством, к золоту никакого отношения не имело… Да, зависть, скупость, коварство к золоту никакого отношения не имели.

В этот день ни Франческо, ни Эрнандо не пришлось до вечера поработать в библиотеке. Перед самым обедом им доложили о приходе посетителя.

– Здесь, подле черного выхода в сад, домогается повидать сеньора императорского библиотекаря один человек, – доложил привратник. – В руках у него какая-то свернутая в трубку бумага.

Эрнандо и Франческо садом прошли к выходу. Франческо тотчас же узнал «неизвестного посетителя» по золотой серьге. Серьги у подражавших маврам разбогатевших идальго в Испании Франческо видывал не раз, но на эту обратил особое внимание еще в первую свою встречу с трактирщиком: как-то очень не вязалась со всем его обликом и эта серьга, а сейчас – и его богатое одеяние.

И все же старания бедняги были напрасны: «сеньором» слуга его так и не назвал.

– Как удачно, что я застал вас обоих! – сказал трактирщик, отвешивая низкий поклон. – Имени сеньора из Палоса я не знаю, да и на свертке никакой надписи нет, но из слов человека, доставившего письмо, я заключил, что оно послано вам, сеньор, – и трактирщик отвесил поклон Франческо. – Человек этот так торопился догнать своих спутников, что умолил меня отнести вам этот сверток. А купец, беседовавший с сеньором королевским библиотекарем, рассказал, как вас найти.

Приняв свернутую в трубку бумагу, небрежно перевязанную шнурком, сеньор Эрнандо передал ее Франческо, а трактирщика пригласил в дом – разделить с ними обед.

– Очень благодарен вам за любезность, – ответил тот, – но я спешу, сделал одолжение бедняге, что так торопился догнать своих попутчиков. Мы с ним давно в приятельских отношениях… А что касается этого… – трактирщик с каким-то пренебрежением потрогал рукав своего богатого камзола, – это все моя дочка! Она же и заказала его швецу… Замуж за какого-то приезжего из-за океана собирается…