Путешествие в неизвестность - [7]
МИФ XX ВЕКА
Ночь. В камине тлеют угли, чуть освещая четыре силуэта сидящих вокруг людей. На стенах старинной залы развешаны охотничьи трофеи — головы диких кабанов и рога оленей. Они сверкают стеклянными глазами, и Елене Ярош кажется, что будь она одна, эти головы кинулись бы на нее. Поэтому она теснее прижимается к Ярославу. Он такой мужественный и сумеет защитить ее от страшных и уродливых врагов.
В расщелинах перекликаются сирены воздушной тревоги и сменяются отголоском далекой бомбардировки.
Четверо земляков делятся рассказами из прошлого, пытаются развеять уныние, что наполняет их сердца.
— Вы, Елена, когда-то учились в музыкальной школе? — спрашивает Юрий.
— Да. Я закончила школу с высшей наградой — золотой медалью — после еще училась у профессора Середенко. День первого выступления был самым радостным днем моей жизни. Хотите, друзья, расскажу вам об этом?
— Просим, Елена! Просим!
— Мое сердце замирало, когда я в красивом вечернем платье от лучшей львовской портнихи поднялась на ярко освещенную эстраду родной школы. Я боялась поднять глаза, встретиться со взглядами тысячи слушателей. Больше всего я боялась, что они загипнотизируют или сглазят меня. Аккорд. Мой смычок коснулся струн скрипки, и зал наполнился все новыми, нарастающими волнами звуков. Они уносили меня и слушателей, словно на крыльях, в небо мечтаний. Ведь каждый человек по своему вкусу создает иллюзию лучшего, желанного. Я позабыла обо всем. Только бурные аплодисменты, как волны дальнего и теплого моря, вернули меня к действительности, и я, смело взглянув в зал, увидела тысячи блестящих от слез глаз… Это были слезы
радости и лучшие минуты моей жизни.
— Да. Это лучшая награда артисту! — мечтательно сказал Ярослав.
— Но как это далеко от нашей действительности!
— Жизнь актеров и знаменитых музыкантов мне неизвестна — я дочь крестьянина. Но и у нас дома были свои крестьянские радости. Бывало, выйдем на поле, где волнуется спелая золотая пшеница… жнем, поем песни, и они несутся в бескрайнее голубое небо… Какие это были замечательные дни… — рассказывала Мария.
— Прошлое всегда кажется лучшим, — тихо сказала Елена.
— Да… Действительно, что имеем — не ценим, а потеряв — плачем.
— Друзья! За три дня до войны мне приснился знаменательный сон. Хотите, расскажу?
— Просим, Елена!
— Мой сон был похож на какую-то мистическую книгу, — сказала девушка, оглядываясь на сверкающие со стены глаза страшного кабана. Помолчав и кутаясь в плащ, она начала:
— Представьте себе ночь… Я лечу и с высоты вижу едва заметные очертания европейского континента. Города как вымершие. Нигде не видно ни огонька, ни лучика света.
Седые высокие горы гигантскими каменными развалинами лежат на земле, словно в древности некий великан пытался гигантскими бомбами уничтожить нашу планету.
Серые и оловянные облака, как полы тяжелой мантии, накрывают горы и цепляются за их каменные вершины. Вихрь несется и кружит над горами, неистово свищет ветер в больших пещерах, украшенных белыми сталактитами, — там царство Хаоса.
Он проснулся после долгого отдыха в горном дворце и, поднявшись во весь свой огромный рост, взлетает в воздух и парит над Землей с владычицей своего сердца. Его спутница, Разруха, мерзко смеется захлебывающимся воем сирен. Они оповещают человечество Европы о своей свадьбе:
— Трепещите, люди двадцатого века! Поклоняйтесь только нам — темным силам, возведенным в культ божества. Подчиняйтесь нам, как рабы средневековья, падайте ниц и трепещите. Наша свадьба продлится несколько лет. Может быть, шесть, может, и больше, — слышу я зловещий голос Хаоса и вижу его в облике огромного старца с длинной и страшной зеленой бородой, в черном смокинге. Он величественно кланяется собравшимся на свадьбу — там Царь-Голод, старуха Смерть, унылая Эпидемия, долговязый Мор, пара Вождей и еще несколько гадостных чудовищ в гражданской и военной одежде.
Смерть, подружка невесты-Разрухи, подносит жениху чарку в виде огромного боевого шлема, наполненного свежей теплой кровью.
Хаос кланяется жуткой подружке и осушает чашу.
Разруха взмахивает окровавленным платком, украшенным красными звездами и свастиками, и горящие, словно факелы, города от Рейна до Волги, от холодной Балтики до теплых вод Средиземного и Черного морей освещают ужасную свадьбу.
Невеста, с неистовой злобой танцуя дикарскую джигу, — признак хорошего настроения, — с наслаждением слушает музыку взрывов, крики умирающих людей, стоны уничтожаемых городов.
У нее дурной вкус, она не уважает художественные произведения античности и богов мифологии. Музеи, где веками собирались лучшие художественные творения, горят как роскошные светильники перед пьяной Разрухой.
Тень страшного танца ложится на землю. Царь-Голод, поклонившись с ухватками джентльмена, приглашает на танец Смерть — движущийся человеческий скелет, одетый в современное красное прозрачное платье.
На залитые кровью одежды Разрухи оседает пыль городских развалин. Хаос опьянел от вина, поднесенного Смертью, и шумно празднует свою свадьбу.
Старику тесно в Европе. Временами он, покинув гостей, несется над гордым Альбионом, Африкой и даже над Дальним Востоком.
