Путешествие стипендиатов - [74]

— Что значит «чудная»?… — спросил Хьюберт Перкинс.

— Я только что обнаружил…

— Что именно?…

— Да то, что из змеи мистера Паттерсона не придется делать чучело…

— Как так?

— Да потому, что она уже чучело!

Увы, но это была чистая правда, что и обнаружил Тони Рено, хорошенько рассмотрев змею. Да! Эта змея была просто охотничьим трофеем, закрученным вокруг ветки дерева около хижины. Неустрашимый мистер Паттерсон убил мертвую змею.

Однако юноши договорились сделать вид, что они изготовили чучело у умельца на острове Сент-Люсия, дабы не огорчать любимого чудака-эконома и оставить ему лавры победителя змей!

На рассвете следующего дня «Стремительный» снялся с якоря, и вскоре пассажиры потеряли из виду последние горные вершины острова.

О Мартинике можно сказать, что это «страна возвращающихся», поскольку, побывав там раз, невозможно ее забыть, и, быть может, как раз об этом и думал кто-то из лауреатов Антильской школы, не подозревая того, что им всем уготовила судьба!

Глава V СЕНТ-ЛЮСИЯ

Переход между Мартиникой и Сент-Люсией прошел спокойно и достаточно быстро. Дул свежий северо-восточный бриз, и «Стремительный», подняв паруса, за день преодолел восемьдесят миль, отделяющие Сен-Пьер от Кастри, главного порта английского острова[223].

Однако поскольку «Стремительный» должен был появиться на траверзе Сент-Люсии лишь на закате дня, Гарри Маркел рассчитывал лечь в дрейф, чтобы пройти фарватер на рассвете.

В первые утренние часы еще можно было различать самые высокие вершины гор Мартиники, и Тони Рено послал прощальный привет Мон-Пеле, которую первым заметил при подходе к родному острову.

Порт Кастри являл собой весьма привлекательное зрелище на фоне нагромождения скал: нечто похожее на цирк, в который ворвалось море. Здесь великолепная, надежная стоянка даже для крупнотоннажных судов. Город, застроенный в виде амфитеатра, причудливо разбросал свои дома на склонах окружающих холмов. Как и большинство городов Антил, он ориентирован на закат солнца, что защищает его от океанских ветров и разгула стихии.

Ничего удивительного в том, что Роджер Хинсдейл смотрел на все остальные острова гряды свысока. Ни Мартиника, ни Гваделупа не выдерживали, на его взгляд, никакого сравнения с «его» островом. Этот юный англичанин, пропитанный британским высокомерием и спесью, на каждом шагу выпячивавший свою национальную принадлежность, лишь вызывал иронические улыбки товарищей. На борту судна он, однако, находил поддержку со стороны Джона Говарда и Хьюберта Перкинса, менее «британизированных», чем он сам. Тем не менее если в жилах течет англосаксонская кровь, то следует предположить, что в ее состав входят какие-то особые добродетели, и воспринимать это без удивления.

В остальном же, по примеру Луи Клодьона и Тони Рено, а возможно, повинуясь собственному чувству, он обещал оказать товарищам великолепный прием на Сент-Люсии, где его родители занимали видное положение среди наиболее именитых жителей острова.

Семья Хинсдейлов имела на острове значительную собственность: плантации и сахарные заводы, а также обширные сельскохозяйственные угодья, находившиеся в прекрасном состоянии. Руководство всеми предприятиями было поручено управляющему, мистеру Эдварду Фолксу, который был заранее предупрежден о предстоящем визите юного наследника Хинсдейлов. Мистер Фолкс должен был находиться в полном распоряжении туристов весь срок их пребывания на острове.

Как мы уже говорили, Гарри Маркел не желал входить в порт ночью. Поэтому, пока море было спокойно и отлив не начался, он решил бросить якорь в небольшой бухточке, чтобы судно не снесло в море.

Когда наступило утро, Гарри Маркел понял, что следует подождать еще несколько часов, чтобы сняться с якоря. После полуночи ветер стих, и, как только солнце появится на горизонте, он, несомненно, задует с запада.

Тем не менее, едва занялась заря, Роджер Хинсдейл первым, а за ним все остальные, включая мистера Паттерсона (появившегося последним), вышли на полуют, чтобы подышать свежим воздухом после духоты кают. Они спешили насладиться при дневном свете панорамой побережья, едва различимого накануне в сгущавшихся сумерках. И если юноши не ознакомились досконально с историей Сент-Люсии, то только потому, что были недостаточно внимательны к рассказу Роджера, в отличие от своего ментора.

Следует признать, что на самом деле история Сент-Люсии ничем не отличается от прошлого других островов Вест-Индии.

Населенный первоначально карибами, которые уже начали обрабатывать землю, остров был открыт Христофором Колумбом[224]. Появление первых поселенцев относится ко времени открытия острова. Что несомненно, так это то, что испанцы не основали здесь никакого поселения вплоть до 1639 года. Что до англичан, то они владели островом в течение полутора лет в XVII веке.

Однако когда карибы были изгнаны колонистами с Доминики, о чем уже говорилось, на соседних островах вспыхнуло восстание. В 1640 году туземцы-фанатики напали на строящееся поселение. Большинство колонистов были перебиты; спаслись только те, кто успел сесть в лодки и уплыть.

Десять лет спустя сорок французов под предводительством некоего Русселона, человека весьма решительного характера и образа действий, осели на Сент-Люсии. Русселон даже женился на туземке; он вошел в доверие к ее сородичам благодаря своей ловкости и смекалке, и в течение четырех лет, до его смерти, в стране царили мир и согласие.