Путешествие по стране Авто - [27]

Из этого положения есть два выхода. Первый выход — класть в стакан как раз настолько меньше сахара, сколько это все равно осталось бы на дне. Ну, к примеру, на полкуска меньше. Тогда, по крайней мере, будет использован весь положенный в стакан сахар. Но такое решение вопроса нас не устраивает, потому “что мы не любим ни под каким видом отказываться от сладости. Другой выход — класть в стакан не два, а три куска сахара. Тогда достаточно один раз болтнуть ложкой — и пустого чая в стакане уже не будет, а кое-где в нем окажется даже чрезвычайно много сладости… Это, конечно, приятней, хотя еще больше сахара останется на дне и пропадет впустую. Конечно, есть еще и третий выход- вставать на каких-нибудь пять минут раньше. Тогда, помешивая ложкой, мы сможем спокойно дождаться полного растворения сахара, и двух кусков окажется совершенно достаточно. Но на то, чтобы хоть чуточку раньше вставать, у нас не хватает характера. И потому, несмотря на неудовольствие отца, мы пользуемся вторым способом…

По всему видно было, что мягкий тон разговора действовал на Глюмдаль сильнее, чем самые резкие замечания.

Куинбус Флестрин продолжал:

— Мы можем назвать то, что получается в стакане при двух кусках сахара, нормальной смесью, при полутора кусках — бедной, а при трех — богатой. Такие же три смеси — только не чая с сахаром, а воздуха с бензином — могут составляться и в смесительной камере. Нормальная смесь — это один килограмм бензина на пятнадцать килограммов воздуха. При этом, если бы только хватало времени, весь бензин сгорал бы без остатка, и все, что есть в воздухе пригодного для горения, было бы полностью использовано. Главная разница между тем, что происходит в стакане чая, и тем, что происходит в цилиндрах двигателя, заключается в одном: мы можем устроить так, чтобы за чаем не приходилось торопиться. Это в наших руках. Тогда, к общему удовольствию, мы сможем пользоваться нормальной смесью. В двигателе же все происходит с огромной скоростью, и замедлять его работу нам невыгодно.

При такой скорости бензиновым парам не хватает времени, чтобы достаточно хорошо перемешаться с воздухом. Поэтому в цилиндре при нормальной смеси окажутся такие участки, где паров бензина недостает, и такие, где их слишком много, — так же, как в стакане, где оказываются участки пустого чая и участки слишком сладкие. А времени на сгорание — в обрез. Поэтому из цилиндра вместе с гарью будут выброшены и не успевший сгореть бензин, и неиспользованный воздух. Если мы уменьшим количество бензина ровно настолько, сколько его все равно не сгорело бы, а было выброшено на ветер, мы сделаем с горючей смесью то, что я предлагал Глюмдаль сделать с чаем. Смесь станет бедной, зато дорогой бензин весь успеет сгореть и не будет выбрасываться. Двигатель будет работать слабее, но, если при этом его работа для нас все же достаточна, а часто это именно так, бедной смесью вполне можно удовлетвориться. А что же нам делать, когда нужно пустить двигатель в ход и тронуть машину с места, то есть заставить неподвижную до сих пор машину задвигаться, или когда надо разгоняться, или ехать в гору, или мчаться с большой скоростью, словом — когда надо сделать большую работу за короткое время? У нас ничего не выйдет, если в цилиндрах будут пустые участки, где нечему гореть. Вот тогда-то и приходится давать двигателю «третий кусок сахара», то есть работать на богатой смеси. При этом пустых участков почти не будет. Зато в местах слишком больших скоплений бензин весь сгореть не успеет и часть его будет выброшена наружу.

Значит, расчет «на два куска сахара» далеко не всегда нас устраивает — ни при поспешном чаепитии, ни при быстрой работе машины. Поэтому-то, начиная работать, двигатель выпивает совершенно неразбавленную струю бензина. Очевидно, он вначале получает богатую смесь. Но, чем дальше, тем больше струю разбавляет воздух, пока смесь не становится наконец бедной.

В действительности дело обстоит сложнее: кроме пустых участков, в цилиндре остается еще участок, заполненный гарью. Запах ее ты мог почувствовать уже в первый раз, когда ненароком залетел в цилиндр. Гарь — это бензин, который сгорел и с кислородом воздуха превратился уже в совсем другие вещества. Почему она вся, без остатка, не ушла из цилиндра?

Поднимаясь кверху после взрыва, поршень выгоняет гарь в открытый выпускной клапан. Он и выгнал бы ее всю, если бы доходил по ее пятам до самого клапана. Однако ты хорошо знаешь, что поршень поднимается не до потолка, а только на определенную высоту. Ведь именно благодаря этому ты и не был расплющен между поршнем и потолком цилиндра. Получается, что каждый раз одинаковая по объему порция гари остается наверху в цилиндре. Она больше уже гореть не может — на то она и гарь — и только загрязняет свежую смесь, которая потом всасывается внутрь.

Чем меньше свежей смеси входит в цилиндры — а так обстоит дело, когда двигатель только начинает работать, — тем большей долей в ней оказывается эта гарь. Значит, при малом количестве свежей смеси, кроме пустых — без бензиновых паров — участков, в цилиндрах оказывается еще большой участок, заполненный гарью. Поэтому в начале работы тем более необходимо, чтобы в смесительную камеру шли не пустые внутри «мыльные пузыри», а полновесные капли бензина. Двигатель должен получать особенно богатую смесь.