Путешествие по античным городам. Турция - [132]

Когда наступала решающая ночь, вокруг храма Аполлона зажигали факелы, что придавало месту дополнительную таинственность. Вопрошающий (или частное лицо, или, что было гораздо чаще, глава делегации какого-то города) встречался с помощником, секретарем и глашатаем оракула у входа в храм и излагал им свой вопрос. После чего кто-то из свиты оракула отправлялся в храм, спускался в подземелье и передавал вопрос оракулу.

В каких-то исключительных случаях вопрошавший входил вместе со свитой оракула в наос храма и здесь, вместе с ними и поднявшимся из подземелья оракулом, проходил через специальную мистическую церемонию «преодоления порога» (вероятно, между миром людей и богов). Церемония эта была весьма дорогостоящей и служила, похоже, одним из важных источников дохода святилища. К сожалению, до нас не дошли описания того, что представляла собой эта церемония, и в каких именно случаях она проводилась. В наши дни мы бы сказали, что на эти сведения был наложен гриф «совершенно секретно».

После этой церемонии оракул, в сопровождении секретаря и глашатая, отправлялся в подземелье под храмом. Пройдя по подземному переходу, они оказывались в упомянутом выше арочном подземном зале. Сопровождающие оставались в первой его части, а оракул уходил во вторую, дальнюю комнату, в которой находился священный источник Аполлона. Здесь оракул пил воду из источника, через некоторое время впадал в транс и начинал выкрикивать нечто затруднительное для дословной передачи. Считалось, это он воспроизводил то, что сказал ему сам бог Аполлон. Его крики гулко разносились по подземелью, и сидевший в первой комнате секретарь быстро их записывал. Потом он превращал услышанное в весьма туманный, но изложенный человеческими словами и греческими буквами текст, к тому же в стихотворной форме. Этот текст распевал, обладавший громким голосом, глашатай («певец оракула») — сначала в подземелье, а затем, поднявшись из него — в наосе храма. Образовывавшееся гулкое эхо позволяло слышать это пение стоявшим у входа в храм. Впечатление, судя по дошедшим до нас историческим описаниям, было очень величественным. В заключение церемонии вопрошавший получал ответ оракула в письменном виде.

Тацит пишет, что вода в священном источнике имела особый состав, и пивший ее оракул получал «божественное просветление», но заметно сокращал свою земную жизнь. Поэтому в его времена оракул исполнял свои обязанности только год, и потом заменялся новым. По свидетельству Тацита, каждый новый оракул избирался из представителей нескольких потомственных жреческих семей, живших в Милете.

Некоторые ученые отмечают большое сходство подземелья оракула храма в Кларосе с Плутонием храма Аполлона в Иераполисе. По их мнению, так же, как и в последнем, «священный источник» подземелья кларосского храма находился над карстовой пещерой, в которой постоянно выделались ядовитые вулканические газы. Они отравляли воду, питье которой вызывало галлюцинации («божественные озарения») и сокращало жизнь оракулов.

Во время раскопок подземелья храма, проведенных французскими археологами, подземный водный источник был обнаружен. Но никакой информации о химическом составе его воды опубликовано не было. А жаль. Это могло бы пролить свет на загадку природы пророческих озарений.

В Дельфах пророчества оракула на протяжении всех столетий существования святилища излагались одним им тем же стилем стихосложения — гекзаметром. Стиль стихосложения пророчеств Кларосского оракула постоянно менялся на протяжении столетий: простой гекзаметр, ямбический триметр, тетраметр, трохеический тетраметр. Секретари оракулов, похоже, должны были обладать отменным даром стихосложения, чтобы в очень краткое время переложить маловразумительные звуки, изданные оракулом, не просто в какую-то связную речь, а в поэтический текст, пусть и с весьма туманным смыслом. Специалисты по греческой поэзии не смогли найти в строках пророчеств кларосского оракула заимствований или сходства со строками известных в то время древнегреческих поэтов. Настоящие виртуозы пера были эти секретари. К тому же, следовавшими последним веяниям своего времени в области стилей стихосложения.

Популярность кларосского оракула на протяжении нескольких веков, похоже, свидетельствует о глубокой удовлетворенности задававших ему вопросы полученными ответами. Но встречались среди его «клиентов» и недовольные. Так, один из них, оставшийся в истории под именем Ойномау-циник, заявил, примерно в 120 г., что оракул выдает одни и те же стихотворные строки крайне туманного смысла в качестве ответов на совершенно разные заданные вопросы. Но он был заклеймен именем «циник», и его претензии не повлияли на авторитет оракула.

Учитывая то, что обитавший в храме Аполлона оракул был главной достопримечательностью всего комплекса Клароса, я начну свое описание святилища с остатков храма Аполлона.

На месте нынешних остатков храма Аполлона, главного сооружения святилища, стояло несколько зданий, сменявших друг друга. То, что туристы могут видеть сегодня, является остатками храма, построенного в 3 в. до н. э. Он представлял собой периптер — прямоугольное сооружение, со всех четырех сторон которого в один ряд стояли колонны ионического стиля. Размеры храма — 46x26 м (для сравнения: размеры Парфенона — 69,5х 30,9 м). По длинным сторонам храма стояло по 11 колонн, по коротким — по 6 колонн. Разбросанные вокруг остатков храма барабаны колонн (т. е. секции, из которых составлялись колонны) в диаметре составляют 1,6 м. До нас дошли капители семи колонн и около 150 составлявших колонны барабанов.