Путешествие писателя. Мифологические структуры в литературе и кино - [45]

Шрифт
Интервал

ПОТАЙНАЯ ДВЕРЬ

Герои неизбежно нарушают границы, установленные наставниками и привратниками, в силу того, что мы назвали бы «законом потайной двери». Если сказочной красавице говорят, что весь дворец чудовища в ее распоряжении, за исключением одного-единственного чулана, мы знаем: рано или поздно девушка обязательно туда войдет. Если Пандоре запрещено открывать ящик, она не успокоится, пока не заглянет внутрь. Если Психее возбраняется смотреть на Купидона, ее взгляд непременно упадет украдкой на лицо возлюбленного. Эти истории повествуют о непобедимом человеческом любопытстве, о нашем непреодолимом желании знать все то, что от нас сокрыто.

«ВОЛШЕБНИК СТРАНЫ 0З»

Убежав из дома, Дороти оказывается в ярмарочном фургончике профессора Марвела — мудрого старца, чья функция в данный момент заключается в том, чтобы удержать героиню от опасного приключения. На этом этапе Дороти являет собой решительную героиню, и профессору, казалось бы, остается лишь делиться своими опасениями с аудиторией, но при помощи колдовства он все же заставляет девочку повернуть обратно. Он вынудил ее отвергнуть зов к странствиям — на какое-то время.

Однако, по сути, старый волшебник становится для Дороти глашатаем нового зова. Он ставит перед ней цель вернуться домой, помириться с тетей Эм и научиться справляться с собственными чувствами вместо того, чтобы убегать от них.

Путешественница отправляется в обратный путь, но мощная энергия перемен уже разбужена, и теперь эту силу не остановить. Оказывается, грозный торнадо, олицетворение взбудораженных душевных сил девочки, загнал под землю всех ее друзей и близких, так что теперь ей никак до них не добраться. Дороти осталась одна, если не считать Тото, олицетворяющего интуицию. Как и многие другие герои, маленькая странница понимает, что, однажды решившись на путешествие, уже никогда не вернется к прежней жизни. Значит, отвержение зова было напрасным. Мосты между прошлым и настоящим сожжены, Дороти сделала первый шаг и должна принять его последствия.

Девочка укрывается в пустом доме. Это символ универсального языка сновидений, означающий старую структуру личности. Но даже в убежище героиню настигает ею же поднятый вихрь перемен, и никакие стены не в силах от него защитить.

. . . . . . . . . . . .

Момент отвержения зова может быть мимолетным. Порой он выражается в какой-то паре слов или короткой заминке между появлением вестника и началом странствий. (Нередко несколько этапов пути накладываются друг на друга в рамках одной сцены — фольклористы называют такое явление «слиянием».) В зависимости от характера персонажа отвержение может оказаться одним-единственным шагом, предшествующим развитию основного действия, или же возникать на каждой новой ступени.

Этот этап предоставляет странствующему герою возможность пересмотреть цели своего путешествия. Приключение, которое было затеяно шутки ради или для того, чтобы избежать чего-то неприятного, иной раз принимает более возвышенную форму духовных исканий.

Персонаж задерживается на пороге особенного мира, давая аудитории понять, как страшно идти навстречу неизвестности. Но тревоги и сомнения искореняются или обуздываются — часто при помощи мудрого совета или магического дара, который ждет героя на следующем этапе, то есть при встрече с наставником.

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ

1. Как противятся зову к странствиям герои фильмов «Роковое влечение», «Красотка» и «Их собственная лига»? Является ли отвержение зова обязательным этапом для любого сюжета и любого героя?

2. Чего боятся персонажи вашей истории? Какие из этих страхов беспочвенны, а какие обоснованны? Как они проявляются?

3. Как ваши герои противостоят зову к странствиям? Каковы последствия этого сопротивления?

4. Если главные герои вашей истории — решительные искатели приключений, присутствуют ли в их окружении образы или силы, с чьей помощью аудитория могла бы понять, насколько путешествие опасно?

5. Приходилось ли вам самим отвергать зов к странствиям? Как бы изменилась ваша жизнь, если бы вы ему последовали?

6. Случалось ли вам жалеть о том, что вы вняли зову к странствиям, а не отвергли его?

Стадия четвертая ВСТРЕЧА С НАСТАВНИКОМ

Сходная с Ментором видом и речью, предстала Афина.

Гомер. Одиссея. Песнь II, стих 268

Иногда, если вы не готовы к встрече с неизведанным, зов лучше отвергнуть. В мифологии и фольклоре собраться с силами герою нередко помогает мудрый и добрый наставник, чья функция заключается в защите, наставлении, обучении подопечного. Кроме того, он должен обеспечить героя волшебными предметами. В своем исследовании русских сказок Владимир Пропп называет такого персонажа «дарителем», или «снабдителем», поскольку его задача — снабдить героя тем, что ему понадобится в путешествии. Встреча с наставником — это этап, на котором герой обретает уверенность в себе, знания и припасы, без которых невозможно преодолеть страх и начать движение.

Искатель! Если ты стоишь, объятый страхом, на пороге особенного мира, спроси совета у старейшин твоего племени. Разыщи тех, кому уже доводилось покидать родные края. Выведай тайны озер и источников, троп, по которым бродит зверь, и опушек, усеянных ягодами, узнай, каких гиблых мест, зыбучих песков, и чудовищ надлежит избегать. Старец, слишком немощный, чтобы отправиться странствовать, начертит на земле карту. Шаман вложит в ладонь какой-нибудь волшебный оберег, который будет защищать и направлять тебя в пути. Теперь можно смело отправляться в путь, ведь с тобой мудрость родного племени.


Рекомендуем почитать
Мастера римской прозы. От Катона до Апулея. Истолкования

Книга Михаэля фон Альбрехта появилась из академических лекций и курсов для преподавателей. Тексты, которым она посвящена, относятся к четырем столетиям — от превращения Рима в мировую державу в борьбе с Карфагеном до позднего расцвета под властью Антонинов. Пространственные рамки не менее широки — не столько даже столица, сколько Италия, Галлия, Испания, Африка. Многообразны и жанры: от дидактики через ораторскую прозу и историографию, через записки, философский диалог — к художественному письму и роману.


Полевое руководство для научных журналистов

«Наука, несмотря на свою молодость, уже изменила наш мир: она спасла более миллиарда человек от голода и смертельных болезней, освободила миллионы от оков неведения и предрассудков и способствовала демократической революции, которая принесла политические свободы трети человечества. И это только начало. Научный подход к пониманию природы и нашего места в ней — этот обманчиво простой процесс системной проверки своих гипотез экспериментами — открыл нам бесконечные горизонты для исследований. Нет предела знаниям и могуществу, которого мы, к счастью или несчастью, можем достичь. И все же мало кто понимает науку, а многие боятся ее невероятной силы.


Словенская литература

Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.


«Сказание» инока Парфения в литературном контексте XIX века

«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.


Сто русских литераторов. Том третий

Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».


Вещунья, свидетельница, плакальщица

Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.