Путешествие на юг - [26]

Т о н я. А что с вами может случиться? Из полыньи и то выбрались живым.

Б а р м и н (дав себе слово не терять терпение). Ну все-таки…

Т о н я. Добрые люди страдают, а злые на везение обречены.

Б а р м и н (помолчав). Послушай, Антонина, неужели ненависть к абстрактному, забытому тобою отцу может лишить тебя сострадания к живому человеку, сидящему перед тобой?

Т о н я. Нет, ей-богу, никакого терпения не хватит с вами в одном доме торчать. Еще слово скажете — в сарай к корове уйду… И при чем тут сострадание? Сидите живой, в тепле. Есть захотите — с голоду помереть не дам. Вернется Федор Кузьмич — придумает, как вам помочь.

Б а р м и н. Лесника я не дождусь.

Т о н я. А куда же вы денетесь? Вы вон на ногу ступить не можете, не то что идти. А по-пластунски по грязи восемьдесят километров ползти — это легче на крыльях до Луны долететь.

Б а р м и н. Я объяснил: через мост добираться у меня времени нет. Придется по льду.

Т о н я. Опять за свое? Потонете — всего и делов.

Б а р м и н. Надеюсь, что нет. (После паузы.) Карту я возьму с собой. Координаты для вертолета запишу на отдельном листке. В случае чего — передашь леснику. (Вздохнул.) Ах, Антонина, какой это парень — Лешка Бурлаков! Одаренность гения. Как этот мальчишка уже сейчас умеет анализировать и обобщать! Ординарные муравьи науки, вроде меня, тратят годы на то, что этот мальчишка схватывает на лету… Чудовищно думать, что его будущее, его жизнь зависит от того, доползу ли я до села… (Посмотрел на Тоню.) Глаза у тебя мамины, а нос — мой. И уши мои. Взгляни в зеркало — убедись.

Т о н я (зло). На уши я могу волосы начесать, а нос спилить не смогу.

Б а р м и н (улыбаясь ее вспышке). Ну-ну, не такое уж я чудовище, чтобы стыдиться сходства со мной. Лет двадцать назад считалось, что я весьма недурен.

Т о н я. Ха! Интересно, кто это вам внушал такую чепуху?

Б а р м и н. Многие.

Т о н я. Не тот ли, кто считал, что такому красавцу под пару и жена другая нужна — помоложе да покрасивей?

Б а р м и н (не сразу). Хорошо. Будем считать эту тему «табу». Оправдываться перед тобой не стану. Скажу только одно: все тринадцать лет я разыскивал вас.

Т о н я. Зачем? Мы в ваших заботах не нуждаемся. Тем более, мама замуж вышла и отец у меня есть.

Б а р м и н (мягко). Антонина, не лги. Ты сказала, что живете вы с мамой вдвоем.

Т о н я. А хоть бы и вдвоем… Искали бы — нашли. Не джунгли у нас.

Б а р м и н (не сразу). Сидит эта гордыня материнская в тебе.

Т о н я. Маму не трогайте. Забудьте о ней.

Б а р м и н (усмехнувшись). Я стараюсь. Стараюсь тринадцать лет.

Меркнет свет. Освещенным остается лишь Бармин.

Разгорается прожектор, луч света которого падает справа от стола.

С о ф ь я  П е т р о в н а (входит в круг света, смотрит на Бармина, спокойно). Три часа ты рассматриваешь пустоту. Так же ты сидел и вчера, и два дня назад. Твое возвращение с работы похоже на самоистязание. Ты, как столпник, истязаешь себя неподвижностью. Во имя чего?

Б а р м и н. Я просто устал.

С о ф ь я  П е т р о в н а. Неправда. Ты сидишь и наслаждаешься жалостью к себе. Ты мужчина. Нерешительность тебе не к лицу.

Б а р м и н (все еще пытаясь избежать объяснения). Что я должен решать?

С о ф ь я  П е т р о в н а (просто). С кем тебе быть. (С улыбкой.) Почему не прибегнуть к мужскому благородству? Это жестоко, зато избавляет от постылой необходимости возвращаться домой. Это не преступление — полюбить. Скажи, что жить, как прежде, было бы бесчестным. Скажи, что ты не можешь, жить притворяясь — для этого ты слишком уважаешь меня.

Б а р м и н. Ты цитируешь невысказанные мысли так, словно десятки мужей расставались с тобой.

С о ф ь я  П е т р о в н а. Они расставались с другими, но они говорили то, что скажешь мне ты.

Б а р м и н (осторожно). Ты так уверена в существовании другой?

С о ф ь я  П е т р о в н а. Не стану лгать, будто я это чувствую. Мне это известно. Давно.

Б а р м и н. Прости. Я не решался тебе рассказать. (Помолчав.) Поверь, я не хотел этого, я…

С о ф ь я  П е т р о в н а (обрывая его, мягко). Да-да, дорогой, я знаю. Все, что ты собираешься сказать, я только что произнесла за тебя.

Б а р м и н. Но я еще ничего не решил.

С о ф ь я  П е т р о в н а. Это неважно. За тебя решила я.

Б а р м и н (взрываясь). Что ты решила, черт бы тебя подрал?! Что?! Кто дал тебе право распоряжаться моей судьбой?

С о ф ь я  П е т р о в н а. Но разве ты своим невольным отчуждением уже не распорядился моей?

Б а р м и н. Ты бесчувственна, Софья. Ты бесчувственнее, чем сервант. В нем хоть порой задребезжит посуда. В тебе покой пустоты. Я действительно способен уйти. Неужели это не трогает тебя?

С о ф ь я  П е т р о в н а (все так же мягко). Это уже случилось. Твои чемоданы собраны, можешь идти.

Б а р м и н. Ты гонишь меня?

С о ф ь я  П е т р о в н а. Твое затянувшееся присутствие здесь оскорбляет меня и мою дочь.

Б а р м и н. Она и моя дочь.

С о ф ь я  П е т р о в н а. Нет, отныне только моя.

Б а р м и н. Софья, обуздай гордыню! Ты готова бросить ей в пасть не только меня и себя. Ребенок не должен пострадать из-за того, что у родителей изменилась личная жизнь.

С о ф ь я  П е т р о в н а. Для этого есть только один путь: не менять личную жизнь. У Тоськи больше не будет отца.