Путешествие на юг - [12]

Радиоэкскурсовод умолкает, и динамик продолжает вещать популярную мелодию.

Голос Маши за кулисами справа: «А вот цветы! Кому цветы?.. Гладиолусы всех оттенков. По полтиннику штука, на два рубля — пять».

Валерка бросает быстрый взгляд направо, надевает черные очки и снова принимается рассматривать берег в бинокль. Входит  М а ш а. Одета как в третьей картине первого действия. В руке — плетеная корзина, в корзине — завернутые во влажную тряпку цветы.

М а ш а (останавливается у Валерки за спиной, неуверенно). А вот цветы! Кому цветы? Прекрасные гладиолусы по полтиннику штука.

Валерка, не оборачиваясь, кладет на стол полтинник. Маша достает из корзины и протягивает ему цветок.

В а л е р к а (снимает очки). Сударыня, не откажите принять этот прекрасный цветок в знак расположения и неожиданного знакомства.

М а ш а (смутившись, швыряет на стол монету). Болван!

В а л е р к а. Эй, Балагуева, стой! Сейчас здесь начнется бесплатная раздача гениальных советов. Не прозевай.

М а ш а (поколебавшись, возвращается, садится). Ну?

В а л е р к а. Внимай. О чем гласит первая заповедь частного торговца? (Торжественно.) «Деньги не пахнут». (Старательно нюхает полтинник.) Ни одеколоном, ни потом — ничем. Поняла?

М а ш а (равнодушно). Нет. (Рассматривает берег в бинокль.)

В а л е р к а. Объясняю по складам. Если ты частная торговка, твое дело — торговать. А покупателя оскорблять не смей. Принципы в карман спрячь. Меняй товар на деньги, которые не пахнут. Если у меня деньги в руке, я тебе не друг и не враг — покупатель, и все. Давай мой цветок. Тем более я уже примирился с потерей этой восхитительной монеты.

М а ш а. А примирился, так в море швырни.

В а л е р к а (размахнулся, передумал). Купеческие замашки. Лучше на мороженое обменять. (Идет, останавливается.) Слушай, как же у тебя язык поворачивается за один цветок полтинник просить?

М а ш а. У курортников денег много — они и по полтора рубля возьмут.

В а л е р к а (присвистнув). Выходит, ты благотворительностью занимаешься, в убыток продаешь? (Уходит.)

М а ш а (вдруг рассмеялась, вдогонку Валерке, который уже скрылся за кулисами). А я тебя за иностранца приняла. Думала, француз. (Поспешно достает из кармана зеркальце, приводит в порядок прическу.)

Голос из динамика, возникая на полуфразе: «…очаровательным уголком нашей южной флоры. Не случайно местное население назвало этот пляж «золотым». Чуть выше вы видите знаменитые крымские виноградники, на которых благодаря труду нашего трудолюбивого колхозного крестьянства вызревают лучшие сорта винограда. Такие, как «дамские пальчики»… (пауза) например… и другие. Немного терпения — и перед вами откроется очаровательный вид на «Ласточкино гнездо».

Входит  В а л е р к а  с двумя вазочками с мороженым. Ставит одну вазочку перед Машей. Садится напротив.

В а л е р к а. Что это ты с прищуром разглядываешь меня?

М а ш а. Не виделись давно.

В а л е р к а. Ну да?

М а ш а. Семь дней.

В а л е р к а. Неужто семь? А по моему хронометру и двух не прошло. Впрочем, веду рассеянный образ жизни: мероприятия, морские путешествия, друзья. Уплотняю время. По тому же Эйнштейну. Тебе этого не понять.

М а ш а (продолжая уплетать мороженое; «светская» непринужденность Валерки не произвела на нее никакого впечатления). Дядя твой повадился к нам.

В а л е р к а. Сапог пару найдет.

М а ш а. Вот уж не думала встретить тебя здесь. Ты с моряками знаком. На любом пароходе можешь уплыть. А здесь народищу — две тысячи билетов продали. Да «зайцев» человек пятьсот.

В а л е р к а. А я, Балагуева, демократ. Я до привилегий не унижаюсь. Я — как народ.

М а ш а. Чего это ты будто представляешь передо мной?

В а л е р к а. В артисты податься решил. Прикидываю, есть талант или нет.

М а ш а. Фальшь в тебе есть.

В а л е р к а. Ощущаешь?

М а ш а. Будто песок на зубах… Ты здесь один?

В а л е р к а (небрежно). Набилась мне в компанию одна. То в кино с ней пойди, то на пляж. Теперь вот прогулка понадобилась ей. Суета… Соседка моя.

М а ш а. Нина?

Валерка делает неопределенное движение головой.

Красивая она.

В а л е р к а. С ней по набережной как сквозь строй идешь. Народ выстраивается на нее поглядеть.

Маша опять поднимает бинокль, рассматривает берег. Возникают позывные пантомимы, и сразу же — веселая плясовая музыка, балалайка и бубенцы.

Входят  ч е т в е р о — пантомима. Четыре Пьеро, поникшие, с белыми масками на лицах, окружают Валерку. Надевают ему на голову шутовской колпак, напяливают на него пеструю куртку. Наклеивают ему красные кружочки на щеки.

(В окружении печальных мимов, пританцовывая.) Добрые люди, эй, добрые люди! А вот посмотрите на шута, паяца, скомороха развеселого. Тебя гонят взашей, а ты — рот до ушей… Ах, ах, ах! Самолюбие-то у нас каково! Сам по себе человек как человек, росту обыкновенного. А самолюбие на три головы его выше. Ему бы в дверь раскрытую войти, а самолюбие в притолоку лбом упирается: куда, мол, шут гороховый? Я тебя, самого человека самей, не пущу!.. Вот и выходит игра у нас развеселая. Самому смешно (кивает на печальных мимов), и люди вокруг со смеху покатываются. Ах, ах, ах, ах! То ли глуп человек, то ли умен? Разбери, если не он самолюбие свое, а оно его за руку ведет… Эй, эй, гордецы-удальцы! Выкамаривайтесь! И рассудку вопреки, и желаньям вопреки — выкамаривайтесь! Ах, ах, ах, ах! До чего же развеселая игра!..